Девастатор

— Илья, например. Мы просто видим друг друга насквозь. Мысли, желания читаем. Как одно целое... в мысленном контакте.

— Так.

— Ахмеров мне верит. Ларькин —не очень. Чувствуется все время какая-то отстраненность. Подковырки постоянные. Все тычет меня носом в то, из какого я отдела. А у них к нашему Управлению настороженное отношение.

— У них есть основания, — кивнул Лесник. — Ну а сам Борисов?

— Юрий Николаевич прекрасно ко мне относится. По-моему, лучше всех. И доверяет.

— А может быть, это ты к нему лучше всех относишься? — вновь улыбнулся Лесник. И улыбка опять получилась грустноватой. — Я почему такой нудный сегодня? Для начала объясню и посмотрю, как ты будешь потеть и оправдываться, а потом изложу свою просьбу. Потому что обратиться мне, если хорошенько подумать, больше не к кому. Любой другой расклад повлечет за собой лишние человеческие жертвы. Лес рубят — щепки летят, это верно. Но зачем зря валить деревья в лесу?

Он быстро взглянул на нее, вскинул, как двустволку, свой ледяной взор.

— Так вот, объясняю. Заколочка у тебя сегодня очень хорошая в прическе.

Она не сразу, к последующему стыду своему, сообразила. А когда вспомнила, действительно вспотела от неловкости и стала оправдываться:

— Да, это Большаков с Ахмеровым придумали. Ренат начинил её каким-то маячком, а Илья подарил мне. Чтобы, если со мной что-то случится, знать, где меня искать. Я могу и не надевать её, если не захочу.

Лесник сидел на бревнышке и смотрел в сторону пруда. Лицо у него было скучающее.

— Так, ладно. А сегодня зачем надела? Чтобы одним махом пустить коту под хвост всю нашу с тобой конспирацию? Вот приходишь ты сейчас на работу, а там спрашивают: что за черти носили тебя в Орехово-Борисово?

Ирина открыла было рот, намереваясь что-то ответить, но сказать было нечего, и рот пришлось закрыть. Редчайший случай. Но ведь Лесник был прав на все сто. Он всегда был прав на все сто.

— Теперь объясню, зачем я тебя пропарил. Мне нужно, чтобы ты сама поняла, какое-место занимаешь в этой группе — реально! Реально, а не в своих фантазиях. Ведь мне нужно их доверие, я не хочу, чтоб ты все испортила. Время не терпит. Переделывать будет некогда. Осознай вначале, кто ты — ведущий или ведомый? Почему ты надела эту заколку сегодня? Кто тебе это сказал?

— Никто. Сама решила.

— А раньше? — с унизительным сочувствием допытывался Лесник.

— Илья... Сказал, чтобы я надевала брошь, когда иду на задание, на ответственные встречи... Лесник, да он же сам меня слушается! Я ведь иногда ему такие приказы отдаю! Он всё выполняет, даже человека убить может по моей воле. Хотя давал себе зарок соблюдать заповедь "не убий". Я уже это проверила. Он под контролем!

— Илья Большаков несколько сложнее, чем ты думаешь. Значит, указание насчет заколки давал он, понятно. Как-нибудь на досуге спроси у него, что такое "револьверная структура". Ладно, девонька, всё это я говорил для того, чтобы ты смогла выбрать верный тон, когда будешь излагать мою просьбу. Подчеркиваю — просьбу. Подчеркнул. Теперь излагаю. Ты, конечно, помнишь дело Челнокова. Последнее действие, по нему ваш майор предпринял буквально вчера. Я понимаю, что он надеялся получить таким образом новую информацию. Но то, что он получил, не идёт ни в какое сравнение с тем, что он сдал. Одно дело, когда секрет девастатора знает один, пусть даже невыдержанный, с отклонениями в психике человек. Он один. И он никогда не построит, скажем, сотню таких установок. Хотя накуролесить может много и с одной.

Совсем другое дело — когда секрет попадает в руки тайной и достаточно сильной организации, стоящей не у власти, а как бы под властью в стране. А значит, теперешняя власть стоит исключительно на ней, иначе удельные князья растащили бы Россию на ещё более мелкие кусочки. Организация — не буду говорить тебе хотя бы её название, я и так сказал слишком много — играет свою стабилизирующую роль в геополитическом раскладе сил. Но люди в ней собрались достаточно амбициозные, чтобы сыграть и по-другому.

Всё зависит от средств, которыми человек располагает, даже его способность к рефлексии. Зачем ставить под сомнение свои цели, если они сравнительно легко достижимы? Надо их достичь, а потом можно и подумать, нужно ли тебе это было, правильно? Человек во всем и всегда такой, в особенности, когда входит в структуры авторитарного типа. А объединяются люди только для того, чтобы бороться и выжить в этой борьбе. Любая организация предполагает наличие противника. Зачем, спрашивается, думать, если в руке автомат, палец на спусковом крючке, а враг на мушке? Надо стрелять, потом разберемся, кто был прав. А прав всегда тот, кто выжил.