Деваться некуда

Нарцисс заслуживал и того, и другого. Ему было тридцать три года, но на вид не больше двадцати. Среднего роста, прекрасно сложенный светлокожий блондин с правильными чертами лица, он мог бы показаться совершенно непримечательным, если бы не его черные глаза, шлюховатисто подведенные черные глазищи с длинными пушистыми ресницами и неприлично смуглыми веками. Он одевался всегда изысканно и любил выдавать себя за «перевертыша»; знавшие о его отношениях с Кармен только посмеивались, но Нарцисс часто подчеркивал эту двусмысленность и ликовал всякий раз, когда возмущенная жертва клевала на наживку. Происходя из весьма состоятельной семьи, Нарцисс мог бы вообще ничего не делать, но решил все же трудиться, и его маленькое предприятие, отчасти благодаря великолепным директорским связям, функционировало неплохо. Помимо детективного содействия он оказывал еще и бракоразводные услуги; мужья немало платили ему, чтобы скомпрометировать своих жен, а жены — чтобы скомпрометировать своих мужей; эти рискованные операции Нарцисс осуществлял не часто, но когда финансовые показатели фирмы несколько ухудшались, имя м-ра Роуза нередко оказывалось замешанным в каком-нибудь мелком светском скандале. Его кажущаяся аморальность не мешала ему хранить абсолютную верность красавице Кармен.

— Я представляла вас совсем не таким, — сказала Салли.

— Ах! Неужто? — с улыбкой протянул Нарцисс Роуз, принимая самые двусмысленные позы. — А каким же я вам представлялся?

— Судя по вашему имени, думалось мне, вы должны смахивать на педераста, — ответила Салли. — Но в действительности — ничего похожего.

Кармен прыснула со смеху.

Нарцисс, кажется, немного опешил, затем рассмеялся.

— Салли, вы — язва. И вы меня сделали.

Он повернулся ко мне.

— И что же угодно полковнику Болтону?

Я сделал вид, что целюсь кулаком ему в подбородок, и он осмотрительно отступил.

— Нарцисс, теперь я лицо гражданское. Помни об этом.

— Ну что ж, гражданское лицо, я жду. Пли!

— Ты слышал об Эллен Брейстер?

Он посерьезнел.

— Да. Бедняга… И что?

Я не знал, как начать. Я подыскивал слова. Салли меня опередила.

— Эллен была близкой подругой Фрэнки. На самом деле его первой девушкой. Эта история его очень расстроила, и он хотел бы… попытаться ее прояснить, если возможно.

— Понимаю.

Он посмотрел на Салли.

— Миссис, хочу предложить вам очень интересное занятие. — Он повернулся к Кармен: — Моя дорогая, проводите, пожалуйста, Салли выпить бокал-другой и оставьте нас на минутку.

Салли запротестовала, но он заговорщицки прикрыл ей рот ладонью.

— Тсс! Тсс! Никаких протестов! Иначе я вызову полицию, и нас всех арестуют.

— Вы — несносны! — заявила Салли.

— Прошу прощения. Но это дело не детское.

— Я старше вас! — возразила возмущенная Салли.

Тут вмешался я.

— Салли, прошу вас. Я все расскажу потом. К тому же он старше нас всех!

Она успокоилась и окинула Нарцисса взглядом.

— Если вы, Ваша старость, будете обольщать Фрэнки, я вас поколочу.

— Пойдемте, Салли, — сказала Кармен. — Бросьте этих негодников. Пойдемте со мной, я немного лесбиянка, и мы прекрасно проведем время, дорогая. Незабываемо. Восхитительно.

— Хорошая идея, — выходя за ней, сказала Салли. — Я только выиграю.

Мы рассмеялись, и Нарцисс закрыл за ними дверь.

— Почему ты не захотел, чтобы она осталась? — спросил я.

— Сядь, Фрэнк.

Нарцисс обошел стол и выдвинул один из ящиков.

— Странно, — произнес он. — Это дело меня заинтриговало еще вчера. А сегодня утром, в девять часов, мне позвонил отец Эллен Брейстер. Ты же знаешь, что она была разведена?

— Я прочел газету, — ответил я. — Избавь меня от деталей.

— Короче, — сказал Нарцисс. — Он попросил меня в этом разобраться. У него нет никаких улик, но в газетах пишут далеко не все.

Он открыл плотно набитый большой желтый конверт. Я подошел и сел за стол.

— Взгляни, — показал он.

Я взглянул и грубо выругался. У меня волосы встали дыбом. Меня чуть не вытошнило. И я опять вспомнил о китайцах и об огнемете. На фотографии была запечатлена женщина… Но можно ли сказать «женщина»? Обнаженное, страшно изувеченное тело. Рот, грудь и низ живота представляли собой одно черное, похоже, обугленное месиво. Я отложил фотографию.

— Если бы я добрался до этого типа… — сказал я.

— Ее жгли серой, — сообщил Нарцисс.

— Что?

— Ее убили выстрелом из пистолета тридцать восьмого калибра, раздели, посыпали рот, грудь и живот серой, затем подожгли. Эта погань разогревается сильнее, чем может показаться. И когда горит, то приклеивается.

Он открыл другой ящик, нижний, который, как я увидел, оказался маленьким, ладно встроенным баром, и приготовил две порции виски.

— Выпей, Фрэнки. У тебя вокруг рта все белым-бело.

— А тебе это нравится, да? — спросил я.

— Нет, — задумчиво ответил Нарцисс. — Это мне совсем не нравится.

— Наверняка какой-то садист. Нормальный человек никогда бы этого не сделал.

— Если хочешь знать мое мнение, — кивнул Роуз, — нормальный человек никогда никого не убивает. И получается, что нормальных людей не очень много, это факт.