Девчата

Не спуская с Тоси взгляда, словно хотел получше ее запомнить, Илья лениво выкинул руку в сторону девицы с серьгами, приглашая ее танцевать. Та разом испуганно притихла, с привычной покорностью шагнула было к Илье, но покосилась на Тосю-победительницу и вдруг неожиданно для всех бочком-бочком придвинулась к ней, глыбой нависла над маленькой Тосей, становясь под надежную ее защиту.

И тут же все разом громко захохотали девчата, и парни присоединились к ним, отмежевываясь от незадачливого Ильи. Даже хулиганы из Филиной ватаги, боясь противопоставить себя всем и остаться в жалком одиночестве, криво заулыбались и захихикали, предавая Илью. Из всех закоулков в клубе спешили любопытные, привлеченные всеобщим весельем.

Илья свирепо глянул на Тосю. От недавней его снисходительной доброжелательности и следа не осталось.

— Ладно, сквитаемся! — пригрозил он и ринулся к выходу, раздвигая толпу руками.

Тося на правах кавалера схватила девицу с серьгами и закружилась с ней в танце. Та покорно топталась и все переводила ошарашенные глаза с невзрачной Тоси на широко шагающего Илью, бесславно покидающего поле боя.

— Молодец, Тоська! — похвалила Катя, начисто позабыв уже о том, что всего три минуты назад не пускала Сашку ей на подмогу. — Если б все так, а то больно дешево у нас девчата ценить себя стали… Правда, Сашок?

Сашка переступил с ноги на ногу, подумал-подумал и согласился:

— Угу…

Филя догнал Илью у двери, надел ему шапку на голову и накинул на плечи пальто.

— Глянь, и тебя подковала! — посочувствовал он дружку и подивился: — И откуда что берется?

— Да ну ее! — отмахнулся Илья. — Цену себе набивает!

— Может, и цену, а только попадаются такие ершистые девчонки… И красоты особой нету, а не подступишься. Вот у нас в колхозе был случай…

— Ершистые, пушистые! — перебил Илья, напяливая пальто. — Все они на один фасон: свистну — и побегут за мной!

— Что ж ты Тоське не свистел? — резонно спросил Филя.

— Связываться неохота… — буркнул Илья. — Пойдем выпьем, надоели мне эти танцы.

Они вышли из зала. Пропуская Илью в вестибюль, Филя покосился на его пыжиковую шапку, сказал с подначкой:

— А все-таки не обломать тебе воронежскую! Илья резко повернулся к нему:

— А вот увидишь… Спорим!

Не смея верить своей удаче, Филя нерешительно поднял глаза на заманчивую шапку Ильи.

— Идет! — догадался Илья. — Мой пыжик против твоей кубанки!

— И на Камчатку ее приведешь?

— Сама прибежит! — заверил Илья.

Филя довольно ухмыльнулся и с напускным видом «где наша не пропадала» шлепнул Илью по руке. В клуб вошла Анфиса.

— Разруби, Анфиска, — попросил Филя, — рука у тебя легкая!

Анфиса равнодушно пожала плечами и, ни о чем не спрашивая, разбила сцепленные руки приятелей.

— А срок? — спохватился вдруг Филя.

— Договоримся, — пообещал Илья. — Тянуть я не собираюсь.

Прежде чем уйти из клуба, Илья еще раз заглянул в зал, точно убедиться хотел, что все случившееся не приснилось ему. Тося стояла на обычном своем месте под его портретом, а вокруг толпились самые шикарные поселковые кавалеры, наперебой приглашая ее. И, счастливая и смущенная, Тося озиралась по сторонам, не зная, кого ей выбрать, чтобы никто не обиделся.

Илья презрительно усмехнулся и зашагал к выходу. Филя поспешил за ним. Вслед им весело гремела радиола:

На скамейке, где сидишь ты, Нет свободных мест…

ИЛЬЯ НАЧИНАЕТ ШТУРМ. ТОСЮ ПРЕДУПРЕЖДАЮТ

Тося кулинарила в лесу под кое-как утепленным на зиму кухонным навесом. По привычке человека, работающего в одиночестве, она напевала тоненьким голоском, совсем не вдумываясь в слова песни:

Меж высоких хлебов затерялося Небогатое наше село…

Она давно уже освоилась на новом месте, привыкла к тому, что. все, кроме Фили, хвалят ее обеды, и даже как бы устала немного от кулинарных своих успехов. Двигалась Тося споро и неторопливо, в ней появилось что-то сродни мастерущему Ксану Ксанычу. И вместе с тем Тося все еще оставалась несерьезной девчонкой-малолеткой, и в работе ее нет-нет да и проскальзывало кое-что от девчоночьей игры в кулинарию, будто обед она готовила не для здоровенных, проголодавшихся на тяжелой работе лесорубов, а для кукол или котят.

Из лесу вышел Илья, положил на пенек свою чудо-пилу и по узкой тропке, протоптанной в глубоком снегу, не спеша направился к кухне. Тося повернулась к нему спиной, на всякий случай перевесила поближе к себе самый тяжелый черпак и запела громче прежнего:

Горе горькое по свету шлялося И на нас невзначай набрело!

Чтобы Тося не думала, что он так уж рвется к ней замаливать вчерашние свои грехи, Илья остановился у костра, не спеша прикурил от перламутровой, подернутой пеплом головешки, поглазел на стеклянное зимнее солнце и лишь потом подошел к Тосиной избушке.

— Плесни-ка газировки из ручья, — попросил он обычным своим чуть-чуть небрежным голосом, каким всегда разговаривал с девчатами.

Тося покосилась на ведро, подернутое льдом. Против воли она пожалела вздорного человека и, недовольная собой, буркнула, глядя Илье в плечо:

— У меня отварная есть…

— Не употребляю, — с сожаленьем сказал Илья.