Девчата. Полное собрание сочинений

– Я и дома о тебе думаю, и на работе в лесу! – без стыда и совести врал Илья, входя во вкус и чувствуя, что Тося начинает поддаваться.

– И ничуть я тебе не верю! – счастливо сказала Тося и стала валенком утаптывать свежий снег, заваливший дорожку: очень трудно стоять истуканом и ничего не делать, когда тебе впервые в жизни говорят, что ты нравишься и о тебе думают и дома, и на работе.

– Как увижу тебя – так праздник на душе! – вдохновенно врал Илья, не очень-то утруждая себя ради такой мелкой сошки, как Тося.

– Все равно ни капли не верю! – ликующим голосом пропела Тося и поправила мальчишескую свою шапку-ушанку каким-то новым для себя, только сейчас народившимся движением руки – округлым и уже почти женским.

– Закрою глаза, и образ твой стоит передо мной! – выпалил Илья, чтобы окончательно доконать Тосю, и сам же первый прикусил язык, усомнившись вдруг, не хватил ли он через край.

Тося восхищенно шмыгнула носом и переспросила шепотом:

– Образ?

– Ага! Вот смотри.

Илья стал боком к Тосе, зажмурил глаза и затих, вглядываясь во что-то, доступное только ему.

– Ну как? – ошеломленно спросила Тося. – Видишь меня?

– Вижу!

– А… где?

Илья махнул рукой в сторону Камчатки. Любопытный Филя, высунувшийся из-за угла общежития, чтобы не прозевать, как Илья «охмуряет» повариху, поспешно отшатнулся. Тося добросовестно вглядывалась во тьму, но заметила лишь какую-то тень, метнувшуюся за угол дома. Может, образы такие и бывают? Она покосилась на Илью и увидела, что ресницы у него дрожат.

– Ты не подглядывай! – приказала Тося, закрыла лицо Ильи портфеликом и спросила требовательно: – А в каком платье мой… это самое, образ?

Илья переступил с ноги на ногу, припоминая небогатый Тосин гардеробишко.

– В… синем, – неуверенно сказал он.

– С белым воротничком? – доверчиво спросила Тося.

– С белым! – торжествующе выпалил Илья и поспешил открыть глаза, пока Тося не подловила его на какой-нибудь манжетке. – Ну, убедилась? Пойдем теперь посидим.

Он взял Тосю за руку и слегка потянул к себе, проверяя, готова ли она уже идти на Камчатку, или придется с ней еще повозиться. Тося сделала один-единственный шаг и тут же уперлась детским своим валенком в ступеньку крыльца – и осторожный Илья сразу же выпустил ее руку, боясь раньше времени спугнуть дикую девчонку.

– Беда мне с тобой, – пожаловался он.

Тося виновато опустила голову и как заведенная принялась утаптывать снег вокруг себя. Она так старалась, будто работала сдельно. Ей и первого в жизни человека, которому она наконец-то понравилась, не хотелось огорчать, и в то же время очень уж боязно было идти на страшную Камчатку. Пойманным в капкан мышонком Тося снизу вверх глянула на Илью.

– Пошли, Тось, – настойчиво позвал Илья. – Посидим, поговорим… Не мы первые!

И вдруг Тося перестала трамбовать свой снег и, найдя выход, обрадованно вскинула голову:

– Давай лучше дружить, Илюшка, а?

Илья досадливо поморщился, будто вместо вина хлебнул сгоряча пресной воды.

– А мы на Камчатке и начнем дружить, – небрежно, как о само собой разумеющемся деле, сказал он. – Если хочешь знать, так там даже удобней, чем здесь на сквозняке… Пошли, Тось, чего уж!

– А Анфиса?! – ужаснулась вдруг Тося, не понимая, как могла она раньше позабыть про счастливую свою соперницу. – И что ты за человек? С ней… дружишь, а меня на Камчатку зовешь? Не пойду я, подруга она мне все-таки: в одной комнате живем и… койки рядом.

Илья с веселым изумлением посмотрел на Тосю и отвернулся, не выдержав гневного ее взгляда.

– Что ж Анфиса? – пробормотал он. – Было время, встречались мы с ней, а теперь я и думать про нее забыл… Ничего в ней особенного нету, вот разве прическа красивая.

– Прическа? – переспросила Тося.

– Да брось ты сознательность разводить! – разозлился Илья на неожиданную задержку. – Она бы на твоем месте не поглядела, что койки рядом!.. И чего тебе еще надо? Да я, если хочешь знать, уже… почти полюбил тебя!

Илья, сам не ведая почему, избегал говорить девчатам, что любит их. Не то чтобы он берег эти слова для кого-то, с кем надеялся встретиться в будущем. Просто Илья считал, что нечего девчат баловать, обойдутся и без любовных слов. И теперь он еще больше разозлился на Тосю, которая своим упрямством заставила его нарушить это правило.

– Почти полюбил! Можешь ты это понять или не доросла ты еще до этого? – с вызовом спросил он, начиная терять терпенье.

Сам того не подозревая, Илья затронул чувствительную Тосину струну. Больше всего на свете она боялась сейчас, что Илья увидит в ней девчонку-малолетку, не способную понимать чувства взрослых людей, прогонит ее спать и потом уж никогда больше к ней не подойдет.

– Я все понимаю, Илюшка, не маленькая… – тихо ответила Тося, не решаясь поднять голову.

Она утоптала уже весь рыхлый снег вокруг и замерла на месте, не зная, чем бы теперь заняться. Илья заметил Тосину безработицу и большущим своим валенком пододвинул к крыльцу целый сугроб свежего снега. Кивком головы Тося поблагодарила его и старательней прежнего принялась трамбовать снег.