Девчонки на луне (ЛП)

– Это настоящий сироп, – сказала сестра. – Джеймс хотел было купить подделку, но я сказала «НИ ЗА ЧТО», – она взмахнула пальцем. – Пришлось на него потратиться, конечно. Кленовый сироп дорогой.

– И это стало для тебя ещё одним открытием из списка под названием «О чём не догадываешься, пока тебе всё покупает мама».

– В точку. Хочешь ещё йогурт или мюсли?

Она уже вернулась на кухню, чтобы порыться в холодильнике.

– Не откажусь.

Луна принесла все. Йогурт лежал на аккуратной пиале с розовыми цветами, которую я узнала. И вообще-то, думала, что она, как и раньше, стояла в кухонном шкафу в Баффало.

– Откуда она у тебя? – спросила я.

Луна села, скрипнув стулом по полу.

– Мама прислала.

– Когда?

– Где-то месяц назад, – она смотрела на пиалу, а не на меня. – Так мило с её стороны.

Все эти мамины посылки – это какой-то особенный код, который я никак не могла расшифровать? Что всё это значило?

На столе, прислоненной к стене, стояла «Над пропастью во ржи», подобранная Луной вчера на улице. Я придвинула её ближе и открыла титульную страницу. «Майклу, в день рождения, 1976» – было написано на пожелтевшей странице. Внизу были посвященные ему слова: «В этот мир мы приходим в одиночестве, в одиночестве и уходим из него. Благодарю за те дни, что нам суждено было провести вместе. От всего сердца, Джеки». Надпись была сделана аккуратным мелким курсивом, ручкой с синей пастой. Интересно, где сейчас Джеки и Майкл, и как книга оказалась в той коробке на парапете. И сколько дней им суждено было провести вместе?

Из-за книги мне вспомнилась Тесса, и то, как она писала сочинение на тему карусели.

– Всё дело в ней самой, – сказала подруга прошлой весной, пытаясь донести до меня свою идею. Мы тогда были в кабинете физики, и я пыталась измерить скорость заводной игрушечной машинки. Она постоянно спадала со стола на пол, а от Тессы помощи было не дождаться.

– Эти лошадки бегут по кругу, оставаясь на одном месте. А этот Холден, который на протяжении всей книги искал что-то настоящее и искреннее, смотрел на свою сестру на карусели и радовался. Наконец-то! Причём, он ведь не мог кататься сам! – она подалась вперёд. – Потому что он уже не ребёнок, как его сестра. Но он мог смотреть на неё и чувствовать её счастье, и тогда оно стало его собственным счастьем, – Тесса замолчала и посмотрела на меня. Одной рукой я сдерживала до упора заведённую машинку. Подруга улыбнулась. – Кстати, его сестру тоже звали Фиби.

Если бы Тессу занесло сегодня в Нью-Йорк, то она бы точно первым делом отправилась на карусели. Она была на них помешана. Мы даже планировали вместе поехать к Луне – на рождество или следующей весной, когда сестра будет в городе, но теперь кажется, что этому уже никогда не бывать.

В любом случае, книга, доставшаяся нам от Майкла и Джеки, казалась мне хорошим знаком. Я рассмотрела трещины на тёмно-красной обложке, пересекающие друг друга, как на карте дорог в каком-нибудь захолустье. Затем я положила её к себе в рюкзак – в один карман с журналом «SPIN» – куда книга влезла как влитая.

Глава 16

Сегодня мы прошлись по излюбленным местам Луны. Часть из них была мне знакома еще с прошлого визита, когда сестра ещё училась в Колумбийском университете, но в некоторых местах я побывала впервые. У меня голова шла кругом от мысли о том, что ещё в прошлом году Луна была первокурсницей, а теперь она кто? Музыкант? Певица в группе? Уж точно не ребёнок!

Примерно час мы посидели за крохотным столиком в парке Брайент – как и в прошлом году – медленно попивая через красные трубочки то, что, вынуждена признать, было очень даже приличным холодным мокко. Потом мы зашли в большую библиотеку на Сорок второй улице, чтобы полюбоваться на плюшевые игрушки, вдохновившие Алана Милна на истории про Винни-Пуха. Они выглядели старенькими и изрядно износившимися, но с блестящими глазами, и сидели в стеклянной витрине. На выходе из здания Луна погладила одного из каменных львов по голове, заставив и меня сделать то же самое.

Пообедали мы в классном японском ресторане, пусть и размером с гостиную Луны. Там мы попробовали роллы с огурцами и авокадо, бобы эдамамэ в их ярко-зелёных солёных стручках, а ещё отведали фарфоровыми ложками мисо суп. Немного посидев на ступеньках Метрополитен-музея вместе с сотней других людей, мы вошли внутрь, благодаря членству, купленному мамой Луне, и посмотрели на египетские гробницы при полном освещении. Перед уходом мы быстренько посмотрели на обожаемых мною «Танцовщиц» Дега. Луна про них не забыла.

Мы часто вместе приезжали в Нью-Йорк, когда я была маленькой. Когда мама с папой ещё пытались сохранить семью. Я не помнила этого, но Луна рассказывала, что было время, когда мы все вчетвером ходили в египетский ресторан Верхнего Вестсайда – любимое место родителей. Мне было пять, а Луне – семь. Она помнила, как ела руками, как пробовала пористый хлеб из большой корзины в центре стола. Она говорила, что маме с папой тогда было хорошо вместе, что они вспоминали общих знакомых и улыбались друг другу. Я абсолютно ничего из этого не помнила.