Девчонки на войне

Командир полка ничего не сказал. Медленно, все так же похлопывая прутиком, пошел дальше вдоль стоянки. Женя пошла рядом с ним.

«Хоть бы спросил, как случилось… — с раздражением думала она. — Штык какой-то, а не командир».

У следующей стоянки новый командир полка обошел вокруг самолета, разглядывая его так, как будто бы видел «пешку» впервые. Заглянув в кабину стрелка-радиста, подвигал нижним пулеметом.

— Кто на самолете мастер по вооружению?

— Оружейника сюда! — крикнула Женя.

Подбежала девушка-сержант. Ее круглые щеки горели пунцовым морозным румянцем. Ватные брюки заправлены в огромные стоптанные валенки, она все топталась, никак не могла поставить ноги, как следует при отдаче рапорта: пятки вместе, носки врозь.

— Я!

— Не «я», а надо докладывать, как положено, — тихо заметила Женя. — Сколько раз говорить надо?!

— Пулемет давно чистили? — спросил командир полка, показываясь из-под самолета.

— Сегодня чистили.

— Он у вас откажет в воздухе, густо смазан для такого мороза.

Щеки у сержанта стали такими, что от прикосновения к ним загорелась бы спичка. На глаза навернулись слезы, и она прикрыла их промасленной байковой рукавицей.

«Ну, вот теперь совсем меня зарезали сегодня, — подумала Женя, — не хватало только слез, а так уж полный порядок. Майор решит, что попал не в боевой полк, а в детский сад». Но майор, искоса взглянув на сержанта, пошел дальше, изредка подергивая головой.

— Вечером собрать в штаб командиров звеньев и эскадрилий, — внезапно останавливаясь, сказал майор. — Поговорим обо всем. А пока можете быть свободны.

— Слушаюсь… — не очень бодро ответила Женя.

* * *

Вряд ли командир полка догадывался, кому и чему он обязан тем, что вдруг, так неожиданно он оставил свой боевой полк и попал сюда, в часть, которая только начинала боевые действия, да притом в часть необычную, где летный состав — девушки.

Несколько дней назад его вызвали в управление кадров Военно-Воздушных Сил. Шагая по длинному коридору управления, он недоумевал по поводу такого экстренного вызова.

Кажется, в полку у него все шло хорошо. После боев на Южном фронте сейчас полк получал новые самолеты и сразу же должен был отправляться в новый район боевых действий.

В кабинете у начальника он подождал минуту, пока генерал, занятый бумагами, освободится.

— Майор Марков прибыл по вашему вызову.

Генерал внимательно посмотрел на него.

— Как дела в полку?

— Полк получает новую материальную часть, товарищ генерал. Под Барвенковом мы много машин потеряли.

— Я слышал, вы тоже были сбиты?

— Да, товарищ генерал. Недавно возвратился из госпиталя.

Генерал немного помолчал.

— Вы, конечно, слышали о гибели Расковой?

— Да, товарищ генерал.

— Что вы думаете, если мы назначим вас командиром этого полка?

Майор Марков недоуменно развел руками.

— У меня же есть полк… И как я ими буду командовать? Женщины все-таки?

— Так же, как командовал раньше. Кстати, приказ уже подписан.

«О чем же тогда говорить, — подумал майор. — Приказ не перечеркнешь».

— Вы согласны? — спросил генерал.

— Мне ничего больше не остается, как согласиться.

— Ну, вот и хорошо. Здесь сейчас два экипажа из полка, с ними и вылетайте. Вы справитесь, — поднимаясь из-за стола, сказал генерал. — Летчики там хорошие. Желаю успеха.

— У меня к вам просьба, товарищ генерал.

— Да?

— Разрешите взять с собой мой экипаж. Мы летаем вместе с начала войны.

— Ну что ж, — подумал генерал, — возьмите.

Майор молча козырнул и вышел из кабинета.

«Вот это попал! — думал он, направляясь к выходу. — Ума не приложу, как это все вышло».

* * *

— Что, Марков, новое назначение получил? — спрашивали его знакомые летчики. — В какую часть?

— Не спрашивайте, в женский полк, вместо Расковой…

— На «пешках»?! Не завидуем!

Майор видел в одних глазах сожаление, в других ухмылки, и ему становилось все досаднее.

А дело обстояло просто. Все решил случай.

После похорон Расковой комиссар полка Елисеева вместе с летчиками Галей Лапуновой и Любой Губиной решили пойти в Управление кадров, чтобы узнать, кто будет назначен вместо Марины Михайловны.

— Летчики рвутся в бой, товарищ генерал, — убеждала Елисеева. — Нам нужен командир немедленно.

— Вот, — раскладывая на столе папки личных дел, сказал генерал, — здесь те командиры полков, которых я сам бы рекомендовал. Но у меня сейчас дел сверх меры. Посмотрите сами и выбирайте.

Они просматривали папки с личными делами, вглядываясь в чужие лица, пока Люба Губина не сказала:

— Давайте возьмем вот этого.

С фотографии, вложенной в личное дело, на них смотрели серые холодные глаза под насупленными бровями. На гимнастерке блестел орден Ленина.

— Воевал уже, — словно оправдываясь, говорила Люба, — на «пешках» — это ведь для нас главное. А Марину Михайловну кто может нам заменить…

— Будь по-вашему, — сказал генерал. — Завтра будет приказ.

Так и решилась судьба неизвестного им майора.

* * *

…Вечером в штабе собрались все командиры. Комэски доложили о составе эскадрилий, о выполнении боевых заданий. Новый командир слушал их доклады молча, набросив на плечи шинель.

— А говорили, у него орден, — прошептала Катя Федотова на ухо Маше Долиной. — Не видно что-то…