Привет, Элли!
И всё-таки ты написала «С любовью». Я прячу твоё письмо у себя на сердце. Звучит красиво, но не совсем точно. У меня на рубашке нет карманов, так что пришлось положить его в карман брюк. И твоя «Любовь» (не "Л", не сердечко — «Любовь»!) трётся о моё бедро. Боже, это звучит так пошло, а я не хочу писать тебе пошлые письма, полные грязи, как другие парни в нашей школе. Правда, их письма вряд ли предназначены девушкам, скорее они хвастаются своими победами друг перед другом.
Я не хочу писать тебе такие письма. Не думай, я по-прежнему считаю, что ты красивее всех на свете и т.д. и т.п. Это была любовь с первого взгляда. Я сразу понял, что мы созданы друг для друга, и я все время о тебе думаю. Я ещё никогда не влюблялся. Нет, я люблю папу и маму (хотя иногда с ними тяжело, и эти их укоризненные взгляды, если я прошу о чём-нибудь совершенно нормальном: посмотреть «Красного карлика» или «Дно», поиграть в компьютер или сходить на футбол. Они хотят, чтобы я сидел в углу, читал книги, носил натуральный хлопок, сдавал макулатуру и был тише воды ниже травы — как они сами). Я люблю братьев и сестёр (хотя они, как и твой Моголь, настоящие маленькие разбойники — нет, исчадия ада, особенно когда врываются ко мне в спальню, роются в моих вещах и смеются над моей причёской). Я пытаюсь стать крутым хипповым парнем, чтобы ты взглянула на меня и поняла, что я твой господин и ты готова идти за мной на край света. Не думай, я не свихнулся — по крайней мере, ещё сильнее — что-то в этом роде говорит Джульетта. Вы проходите «Ромео и Джульетту»? Мне нравится, только в нашей школе одни парни, так что какому-нибудь бедолаге приходится читать за Джульетту. Я, конечно, попал; все стали покатываться со смеху, и я понял, что моей репутации вот-вот наступит конец. Пришлось свалять дурака и изобразить тонкий визгливый голосок, и учитель очень на меня рассердился. А жаль, он неплохой мужик, даже давал мне читать свои книги. Зато ребята решили, что я приколист, а не придурок, правда, приколистом мне тоже быть не хочется. Но как стать крутым с хилыми мышцами и прыщавой кожей? Мне нет четырнадцати, так что я не могу заработать денег на приличные вещи. Но! НО! Теперь у меня новая причёска. Мама всегда подравнивала меня сама, и это выглядело смехотворно. И я выклянчил у неё денег на парикмахера, сказал, что хочу стать другим человеком. Главное, чтобы стрижка не потеряла форму — чтобы и ты смогла её увидеть. КОГДА ЖЕ МЫ НАКОНЕЦ ВСТРЕТИМСЯ?! Приезжай в любые выходные, правда, братья и сестры повсюду устраивают бардак. Полотенца перепачканы майонезом и горчицей, на столе в гостиной никак не сложится огромный паззл, в ванне плавают утята (пока что резиновые, но от этих детей всего можно ожидать!). И у нас всего одна свободная кровать, напротив постелей Рианны и Лары. Рианна все время мурлычет себе под нос, даже во сне, а Лара может в четыре часа утра забраться в чужую постель со всем ворохом игрушек. Так что мы будем очень-очень рады, но придётся помучаться. Может, всё-таки лучше я приеду к тебе? Мой двоюродный брат встречается с девушкой из Лондонского университета, он ездит к вам чуть ли не каждую пятницу и готов меня подвезти. Здорово, а?! Как насчёт следующих выходных? Хотя мне, может, стоит взаправду надеть шлем. С затемнёнными стёклами. Потому что причёска, прямо скажем, не удалась. Мама только вздохнула и покачала головой. А папа спросил, не связался ли я с шайкой бритоголовых. Братья и сестры так и попадали со смеху. Это ещё что, слышала бы ты, как хохотали в школе. Теперь меня точно считают психом. Ты тоже наверняка будешь смеяться. Так как насчёт следующих выходных, решено? Я буду у тебя часов в восемь-девять, если повезёт добраться без пробок. До скорой встречи!
С огромной-преогромной любовью,
Дэн