Дэви

Это была история, о которой я вынужден написать — внутренне вынужден, побуждаемый той смутной надеждой, что, изложив на бумаге, я смогу лучше понять ее сам. Это была история со ого периода взросления (насколько вообще такое длительное событие может иметь какие-то «периоды»), история мальчика, который переходил из одного состояния в другое, более свободное, хотя, возможно, стал лишь на четверть дюйма выше в смысле физического роста. А теперь эту историю я закончил, к своему собственному удивлению заметив это совсем недавно. Случившееся же со мной, когда я был с Бродягами, происходило с более старшим мальчиком; а история моей встречи с Ники (о которой, я думаю, вскоре расскажу вам) и вовсе произошла с мужчиной. Имеются и другие истории — возможно, подвластные моему перу, а возможно, и нет. Однако — ибо мы плыли по морю; ибо жизнь течет, точно день от рассвета до заката; ибо меня беспокоила множественность времени; ибо я не слышал возражения от вашей тетушки Кассандры и даже от ее желтого кота — эта подлинная история путешествия мальчика неразделимо росла из тех, над теми, под теми, вокруг тех, при помощи тех, с теми и для тех других историй, что обязывает меня закончить и их тоже — хотя бы отчасти. (Спросите вашу тетушку К., как можно закончить что-нибудь «отчасти» — вам придется существовать, чтобы проанализировать и насладиться ученой болтовней, а вы, возможно, и не способны на это.) Я думаю, нет особой нужды объяснять, где всякая история закончилась или отчасти закончилась, поскольку это практически сразу же станет очевидно любому образованному, сострадающему, восприимчивому ученому и джентльмену — или девчонке, — вроде вас.

Просто примите к сведению и, если хотите, запомните, отсюда и до конца книги, когда бы и где бы это ни произошло, мы — я имею в виду себя и вас, а значит, в конце концов, признаю, что вы можете существовать… В общем, мы похожи на людей, закончивших очередной день в дороге и обнаруживших, что здесь, в трактире, у нас еще есть немного времени, чтобы выпить и поболтать перед сном.

* * *

— Посмотрите на него! — сказала мамочка Лора. — Нет, вы только посмотрите на него! Сидит тут со своей рыжей головой, с мозгами навыворот, и пытается сказать мне, что нельзя расколоть инфинитив[30]! Нельзя, нельзя, нельзя, мать-перемать! А почему, Дэви? Почему?

— Ну, в той книге по грамматике написано…

— В задницу еб…ную книгу! — рассердилась она. — Я хочу услышать хотя бы одну вонючую причину, почему нельзя!

— Честно говоря, я не могу придумать ни одной. Книга не объясняет.

— Не объясняет, — сказала она, опять умиротворенная, ласковая и улыбающаяся. — Видишь, Сэм, он очень смышленый. Надо только выбить из него эту школьную чепуху, как пыль из ковра… Ладно, Дэви, книга ничего не объясняет, потому что она основана на авторитетных источниках, что в пределах такой книги нормально и необходимо. Если бы она пыталась объяснять все подряд, она бы перестала быть грамматикой и превратилась в учебник по этимологии… Кстати, что такое этимология?

— Ну… наука о словах?

— Не спрашивай меня, брат Дэвид! Это я у тебя спрашиваю.

— Ну… наука о словах.

— Это мне ни о чем не говорит. Наука о каком аспекте слов? Что о словах?

— А-а-а?!. О происхождении слов.

— В этот раз пришлось тебе подсказывать. В следующий раз чтобы от зубов отскакивало, и без глупостей. Согласна, этот учебник, вероятно, ничем не хуже других по предмету, к тому же он единственный, который у меня есть. Разумеется, все написанное в наши дни гроша медного не стоит. Дэви, английский произошел от намного более старого латинского языка, я уже говорила тебе. А в латыни инфинитив — единое слово: ты не расколешь его, потому что не сможешь. И поэтому в один прекрасный день какой-то чугунноголовый грамматист решил, что законы латыни должны управлять английским, потому что ему так понравилось и, боюсь, потому что так грамматика становится более загадочной и трудной для обычных людей, а это поднимает престиж духовенства. Но язык — по крайней мере, английский язык — всегда сводит на нет деспотические мнения такого рода. Раскалывай, когда это хорошо звучит, милый, — я не возражаю, — если словосочетание достаточно короткое, так, что читатель не забудет коротенькое «to», прежде чем доберется до самого глагола. А что имеется в виду под словом «деспотические»?

— Определенные скорее желанием или капризом, чем здравым смыслом.

— Видишь, Сэм? Он молодец.

А как здорово он играет на горне, — сказал мой папа…