Девяносто девять гробов

В жизни разведчика Военного департамента есть свои прелести. Во-первых, мне полагалась лошадь для поездок, в то время как все прочие люди в этом мире, казалось, были обречены ходить пешком. Весь тот день я провел в седле, в то время как армия Потомака шла мимо меня бесконечной чередой — человеческая цепь, которая тянулась ни юг, сколько хватало глаз, и настолько же уходила на север. Пыль, которую они взметали своими башмаками, завесой поднималась в воздух и висела в нем, словно некое призрачное воинство аравийское, сотворенное из песка. Весь день они шагали мимо с криками и гиканьем, которые издавали погонщики мулов, и песнями — впрочем, они пели их не так уж часто.

Дело было как раз после Ченслорсвилля, когда, казалось, все надежды рухнули. Хотя у нас было численное превосходство, Ли снова накостылял нам, даже не вспотев. Он казался непобедимым; вне всякого сомнения, убеждение это разделяли все. Чернее дня Союз еще не знал. Война повернулась против нас, и даже я поверил, что мечты об объединенном Союзе обречены. Наверное, это поможет объяснить то, что мы совершили и на что осмелились.

Я двигался в глубь Мэриленда, удаляясь от Виргинии, и был этому рад. Из общения со служивым я выяснил многое и теперь должен был немедленно написать рапорт. От нескольких беглых рабов, которые были прикреплены к обозу с провиантом Джеба Стюарта,[1] я узнал, что Ли[2] направляется на север.

Очаровательная красавица южанка, которая втайне ненавидела рабство, рассказала мне еще больше. Ли направлялся в Пенсильванию. Впервые он был намерен перенести войну к нам, на Север. Что ж, похоже, они этого добьются, но только на условиях Джеффа Дэвиса.[3]

Из записок Уильяма Питтенгера

9

Лора вышла вслед за Аркли на парковку. Клерк за регистрационной стойкой бодро помахал им, но Аркли его полностью проигнорировал. Старик федерал втиснулся в ее маленькую «мазду», и минуту спустя они отъехали. До Геттисберга было недалеко, это был соседний от Ганновера город. И хотя они не разговаривали по дороге, атмосфера в машине была вполне терпимой. Она просто делает одолжение старому другу, сказала себе Кэкстон. Впрочем, слово «друг» было в корне неправильным.

Он подал голос только при подъезде к Геттисбергу, но только ради того, чтобы сделать ей указания.

— Нам нужно на другой конец города, — сказал он.

Лора проехала через центр Геттисберга, городка, буквально пронизанного историей. О Гражданской войне Лора знала крайне мало, но, как большинство ребят, выросших в Центральной Пенсильвании, в детстве она частенько бродила по Геттисбергу во время школьных экскурсий, поэтому знала, что он был местом исключительно важного сражения, поворотной точки всей войны. Теперь же это был центр туризма.