Девяносто третий год

В эту минуту маркиз ощутил нечто подобное тому, что должны были испытывать те сказочные существа, -- он ожидал, как зверь, удара, и вдруг ему, как божеству, воздаются почести.

Сотни глаз, горевших грозным огнем, впились в маркиза с выражением дикарского обожания.

Весь этот сброд был вооружен карабинами, саблями, косами, мотыгами, палками; у каждого на широкополой войлочной шляпе или на коричневом вязаном колпаке рядом с белой кокардой красовалась целая гроздь амулетов и четок, на всех были широкие штаны, не доходившие до колен, плащи, кожаные гетры, открывавшие голые лодыжки, космы волос падали на плечи; у многих был свирепый вид, но во всех взглядах светилось простодушие.

Какой-то молодой человек с красивым лицом растолкал толпу коленопреклоненных вандейцев и твердым шагом направился к маркизу. Голову его украшала простая войлочная шляпа с белой кокардой на приподнятом крае, одет он был, как и все прочие, в плащ из грубой шерсти, но руки выделялись белизной, а сорочка качеством полотна; под распахнутой на груди курткой виднелась белая шелковая перевязь, служившая портупеей для шпаги с золотым эфесом.

Добравшись до верха Кабаньей Головы, молодой человек швырнул наземь шляпу, отцепил перевязь и, опустившись на колени, протянул ее маркизу вместе со шпагой.

-- Да, мы искали вас, -- сказал он, -- и мы вас нашли. Разрешите вручить вам шпагу командующего. Все эти люди отныне в полном вашем распоряжении. Я был их командиром, теперь я получил повышение в чине: я ваш солдат. Примите, ваша светлость, наше глубочайшее почтение. Мы ждем ваших приказаний, господин генерал.

Он махнул рукой, и из леса показались люди, несущие трехцветное знамя. Они тоже подошли к маркизу и опустили знамя к его ногам. Именно это знамя заметил маркиз тогда среди деревьев и кустов.

-- Господин генерал, -- продолжал молодой человек, сложивший к ногам маркиза свою шпагу с перевязью, -- мы только что отбили это знамя у синих, засевших на ферме "Соломинка". Имя мое Гавар. Я служил под началом маркиза де Ларуари.

-- Что ж, чудесно, -- ответил старик.

Уверенным и спокойным движением он перепоясал себя шарфом.

Потом выхватил из ножен шпагу и, потрясая ею над головой, воскликнул:

-- Встать! Да здравствует король!

Коленопреклоненная толпа поднялась.

И в мрачной чаще леса прокатился глухой ликующий крик: "Да здравствует наш король! Да здравствует наш маркиз! Да здравствует Лантенак!"

Маркиз повернулся к Гавару:

-- Сколько вас?

-- Семь тысяч.

И, спускаясь с пригорка за Лантенаком, перед которым услужливые руки крестьян торопливо раздвигали колючие ветки, Гавар добавил:

-- Нет ничего проще, ваша светлость. Сейчас я вам все объясню в двух словах. Мы ждали лишь первой искры. Узнав из объявления республиканцев о вашем прибытии, мы призвали всю округу встать за короля. К тому же нас тайком известил мэр Гранвиля -- наш человек, тот самый, что спас аббата Оливье. Нынче ночью ударили в набат.

-- Ради чего?

-- Ради вас.

-- А!.. -- произнес маркиз.

-- И вот мы здесь, -- подхватил Гавар.

-- Вас семь тысяч?

-- Сегодня всего семь. А завтра будет пятнадцать. Да и эти пятнадцать -- дань лишь одной округи. Когда господин Анри Ларошжаклен отбывал в католическую армию, мы тоже ударили в набат, и в одну ночь шесть приходов -Изернэ, Коркэ, Эшобруань, Обье, Сент-Обэн и Нюэль выставили десять тысяч человек. Не было боевых припасов, -- у какого-то каменотеса обнаружилось шестьдесят фунтов пороха, и господин Ларошжаклен двинулся в поход. Мы предполагали, что вы должны находиться где-нибудь поблизости в здешних лесах, и отправились на поиски.

-- Значит, это вы перебили синих на ферме "Соломинка"?

-- Ветром унесло колокольный звон в другую сторону, и они не слышали набата. Потому-то они и не поостереглись; жители фермы -- безмозглое мужичье -- встретили их с распростертыми объятиями. Сегодня утром, пока синие еще мирно почивали, мы окружили ферму и покончили с ними в одну минуту. У меня есть лошадь. Разрешите предложить ее вам, господин генерал?

-- Хорошо.

Какой-то крестьянин подвел к генералу белую лошадь под кавалерийским седлом. Маркиз, словно не заметив подставленной руки Гавара, без посторонней помощи вскочил на коня.

-- Ур-ра! -- крикнули крестьяне. Возглас "ура", как и многие другие английские словечки, широко распространены на бретонско-нормандском берегу, издавна связанном с островами Ламанша.

Гавар отдал честь и спросил:

-- Где изволите выбрать себе штаб-квартиру, господин генерал?

-- Пока в Фужерском лесу.

-- В одном из семи принадлежащих вам лесов, маркиз?

-- Нам необходим священник.

-- Есть один на примете.

-- Кто же?

-- Викарий из прихода Шапель-Эрбре.

-- Знаю. Если не ошибаюсь, он бывал на Джерсее.

Из рядов выступил священник.

-- Трижды, -- подтвердил он.

Маркиз обернулся на голос:

-- Добрый день, господин викарий. Хлопот у вас будет по горло.

-- Тем лучше, ваша светлость.

-- Вам придется исповедовать сотни людей. Но только тех, кто изъявит желание. Насильно никого.

-- Маркиз, -- возразил священник, -- Гастон в Геменэ насильно гонит республиканцев на исповедь.