Девяносто третий

Попрощавшись с секретаршей, Алексей двинулся в полпредство. На территории, где властвовал президентский наместник, тоже не было заметно никакого движения. Почему-то не заливались телефоны, не скрипели факсы, не раздавались возбужденные голоса. «Что, и тут все разъехались? Куда?» – недоумевал он.

Дойдя до главного кабинета, Алексей по привычке постучался и потянул на себя дверную ручку. В приемной полпреда сидела Мила. Она молча смотрела в пространство перед собой и даже не повернулась на звук его шагов. По ее щекам текли слёзы, тени под глазами поплыли. Вид у всегда яркой и жизнерадостной девушки был, мягко выражаясь, необычный.

– Мила, ты что? – тихо спросил Алексей.

Та взглянула на него и зарыдала, безнадежно и страшно. Слёзы хлынули на стол и на раскрытый ежедневник.

– Да что случилось?

– Михаил Евгеньевич, – едва выговорила Мила и закрыла лицо руками.

Алексей шагнул к ней и почувствовал, что ноги с трудом слушаются его. Он взял Милу за плечи.

– Милочка, ты не молчи…

Мила начала говорить, всхлипывая и вздрагивая. Всё стало понятно после первых слов. Михаил Евгеньевич погиб в воскресенье утром. Кто-то выстрелил в него из охотничьего ружья, и ранение оказалось смертельным. Как это произошло, было не вполне ясно. Рядом в тот момент не оказалось ни единого человека.

– Больше часа пролежал на земле, истек кровью. Это же заказник, лес. Пока нашли, донесли до машины, до больницы доехали… только начали готовить к операции, и умер. Он всё понимал, был в сознании до последнего, – рассказывала Мила.

– Кто стрелял?

– Неизвестно. Там многие охотятся. Может, случайность…

– А может, нет?!

Мила зарыдала снова и уткнулась ему в плечо.

– Полухин знает? – спросил Алексей безжизненным голосом.

– Ему сразу позвонили, но он не успел.

Они молча стояли посреди пустой приемной. Пронзительно заверещал телефон. Надрывался он долго, но трубку никто не взял.

– Как же так, Лёша? – сказала Мила. – Почему он?

Алексей ответил ей не сразу. В глазах у него щипало. Он стиснул зубы, потом выдохнул через силу.

– Михаил Евгеньевич был хорошим человеком. Ты же знаешь, мы часто спорили и не всегда соглашались. Но мне было интересно с ним. Может, и ему со мной.

– Он о тебе всегда тепло отзывался, – Мила попробовала вытереть слёзы носовым платком.

– Когда хоронят?

– Завтра в одиннадцать. Ты приходи, я дам адрес.

– А как теперь семья?

– Шеф обещал, что поможет, – Мила смяла мокрый платок. – У него жена осталась и две дочки, одна еще школьница. Он говорил, что мечтал о сыне.

Планерка прошла, как в тумане. Алексей уселся в дальний угол общего дивана и за всё время не проронил ни слова. Станислав Петрович что-то уловил, но вопросов при всех не задавал. Юля тоже почувствовала перемену в его состоянии. Она то и дело отвлекалась от обсуждения и бросала выразительные взгляды. Когда стали заявлять темы, и очередь дошла до Алексея, он через силу назвал интервью с англичанином и добавил, что хотел бы утрясти кое-что отдельно.

– У нас тут секретов нет, – начал было воспитательную работу Валерий Тихонович.

Шеф перебил своего зама.

– Отдельно так отдельно. Карпова, ты что молчишь? Где твой директор ЖЭУ?..

Как только всё закончилось, Юля подскочила к Алексею.

– У тебя аура просто кошмарная. Ты здоров?

– Я да, – ответил он.

– Еще кому-то плохо?

Тут шеф махнул рукой в сторону выхода, избавив его от объяснений. Станислав Петрович проследовал в конец коридора, противоположный от импровизированной курилки, Алексей за ним. Узнав последнюю новость из желтоватого дома, шеф сдвинул брови.

– Жалко мужика. Пусть земля ему будет пухом.

Они помолчали. Коллеги наперебой галдели, дымя под распахнутой форточкой.

– Ждать твой материал? – шеф сунул в рот незажженную сигарету.

– Выясню сегодня.

– Давай, выясняй скорее.

Алексей дозвонился Киреевым только в половине четвертого. Для этого он сбегал на первый этаж, в ту коммунальную контору, которую соблазняла Карпова, и попросил соседей воспользоваться их телефоном. Услышав его голос, Дмитрий Никитич ответил только:

– На месте, – и положил трубку.

– Он слишком близко к кому-то подобрался, – уверенно заявил старший Киреев после того, как его брат врубил магнитофон с концертом «Жуков».

– К кому?

Задав этот вопрос, Алексей почти наверняка знал ответ. Братья, как ему показалось, правда были не в курсе истории с Малышевым и Мясоедовым. Или они блестяще владели собой.

– У него были разные поручения от полпреда, мы с ним не всё обсуждали, – сказал Георгий Никитич.

– Что будет дальше?

– Будем продолжать, – Дмитрий Никитич сжал кулаки.

Согласование заняло не очень много времени. Киреевы поправили кое-какие фразы в статье, при этом бывший вице-губернатор посоветовал:

– Пишите проще там, где можно. Людям надо разжевывать, чтобы поняли.

– В целом как, годится? – осторожно спросил Алексей.

– Нормально в целом. Легко читается.

– Спасибо.

– За что?

– За оценку.

Дмитрий Никитич только головой помотал. Его брат так же, как и в предыдущие разы, был сдержаннее. Он попросил Алексея перепечатать текст с учетом правок, а вариант с пометками, сделанными от руки, уничтожить.