Девяностые приближаются

— Зачем? — хором меня спросили все четверо.

— По фотке на каждую девушку сделаем шарж, и красиво в рамочку вставим. Шарж нужен дружеский, ну или портреты накрайняк, — пояснил свою задумку я.

Все на пару секунд затихли, а потом дружно меня поддержали.

— Деньги нужны, — глубокомысленно изрёк Аркадий. — Только на портретики рублей сто, а ещё и рамки, багет, если красивый, то дорогой, я знаю, где взять его, кстати. На шестьдесят лет Октября мастерская есть.

— Там, вроде, скульпторы, — вспомнил я мастерскую возле первого училища. — Деньгами скинемся, если надо, я добавлю.

Разогнав всех, я завалился спать. Проснулся ночью, часа в три. Спать уже не хотелось.

Почти половину денег мне в итоге и пришлось отдать за подарки. Хорошо хоть шаржи успели нарисовать, и то седьмого марта я заставил шесть рисунков переделать, там шаржи были явно недружеские. Ну, зачем у Синицкой горб верблюжий на носу? Она и так комплектует. Зато глаза по чайному блюдцу и еле заметная горбинка на носу и, вуаля — Оля прижала рисунок в рамке к чахлой груди. Сегодня у нас настоящий праздник, кроме пирожных, которых школа купила, у нас есть и запрещёнка в виде шампанского. Не для всех, а для нашей компашки.

На понедельник у нас намечено награждение в крайкоме КПСС. У нас — это у меня и Петра-тяжеловеса, ну и тренеров наградят. Хотя, зная советскую уравниловку, буду не удивлен, еслипозовут всех, кто был в команде, даже тех, кто выбыл в первый день. Наше выступление, а именно команды Красноярского края, было признано успешным. По слухам, Игорю Леонидовичу дадут квартиру, вернее подвинут его по очереди.

— Дадут однушку, а если женитесь на ком-то, да с ребенком, то двухкомнатную! — сказал ему я и попал в точку.

Он давно жил с женщиной, не расписаны они были, а тут сделал ей предложение! Правда, у той двое детей, но так как они разнополые, то мой тренер готовится получать трехкомнатную! И гад такой, на регистрацию меня не пригласил, но я всё равно ему сделал подарок в виде пылесоса «Чайка», купленного через знакомого фарцовщика, для которого невозможного было мало. Это я про Аркадия, который опять осмелел и начал приносить импорт в школу. Пришлось провести ещё раз беседу с ним. Отдышавшись, он пообещал в школу ничего не таскать и найти новый хороший пылесос. Отдал почти полтинник, пришлось собирать со всех в зале, кто-то «рупь» давал, а иные по двадцать копеек. Зато получился подарок от всех, тренер искреннее благодарил.

На дискотеке кашляла новая кассета, новый трек, что я привез, зашёл местной молодёжи. Вместо воспитателя дежурил Ким, которому я привёз в подарок модную папку для бумаг, из кожзаменителя правда, она и так дорого вышла мне, в семь чеков. Бейбут, проводив на родину Карлыгаш, орлом высматривал девушек, заглядываясь даже на третий курс. Девушки, впрочем, ему взаимностью не отвечали, мал очень размерами, да ещё и задирист. Девушки любят высоких, сильных и романтичных. Пока, по крайней мере. Но скоро уже станут любить богатых. На меня же внимание обращали, сказалась моя сегодняшняя поздравительная речь и модный прикид. Круче меня одет только Аркаша. В сполохах цветомузыки моей физиономии можно было даже сразу не испугаться. Но шансов им на блуд со мной не давала Света. А сначала по причине «этих дней» она не давала мне, причем всю неделю, зато сегодня комната в моём распоряжении, а в Светке уже полбутылки шампусика. С деньгами у меня сейчас очень хорошо, больше тысячи, только батя за чеки восемьсот отдал, да было семьсот, итого, после сегодняшней стипухи, у меня круглая сумма в полторы тысячи рублей! Жаль, я малолетка, и должен жить в общаге, а так бы квартиру снял.

— Толик, а что во мне тебе больше всего нравиться? — неожиданно спросила девушка утром девятого марта.

— С чего ты решила, что ты мне нравишься? — попытался съехать с разговора я.

— Ты во сне моё имя говорил, — призналась Света.

— Что ещё я говорил? — напрягся я.

— Бормотал какие-то фамилии, я не разобрала, — пожала голыми плечиками девушка.

— Мне в тебе всё нравится. Давай лучше поедем, развлечёмся куда-нибудь? — предложил я.

С развлечениями в советском Красноярске было не очень, но поход в кинотеатр «Луч» и кафе «Рига» нас развлёк.

Всё воскресенье я занимался парково-хозяйственными делами. Вымыл в комнате всё что смог, разгрёб сугроб около окна, я и не думал что тут такие снежные зимы, а у нас ещё и ветреная сторона, поэтому сугробы почти закрывают окна. Бейбуту тоже было скучно, и он очистил снег у всех окон, потом пришёл и наследил мокрыми ногами на чистом полу, пришлось и его отправлять мыться.

Утро одиннадцатого марта было обычным. Понедельник — день тяжёлый, и я бужу соседа, попутно разминаясь. После туалета и умывания включаю приёмник от нечего делать. И слышу торжественно печальный голос диктора:

— Советский народ понёс большую утрату. На семьдесят четвертом году ушёл из жизни генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Устинович Черненко… С одиннадцатого по тринадцатого марта объявлен траур…

— Молодой ведь ещё! — вслух сказал я.

— Наверное, награждения сегодняшнее отменят, — сказал Бейбут.