Девиант (ЛП)

И вот уже я в машине, выезжаю со своего места на стоянке, когда шикарный тюнингованный черный «Камаро» выворачивает руль так, что почти врезается в меня. Но нам обоим удается затормозить. Водитель «Камаро» резко нажимает сигнал автомобиля, разрывая тишину пустой стоянки громким звуком. Я не могу увидеть кто за рулем, но я точно знаю, кто бы это ни был, он хочет, чтобы я убралась на хрен с его пути. Единственная причина, из-за чего бы машина примчалась на такой бешеной скорости в больницу — это чрезвычайная ситуация. Я так сильно сдаю назад, что мои колеса прокручиваются на месте. «Камаро» доезжает до раздвижных дверей, через которые я только что вышла в надежде отдохнуть дома. Мгновенно меня накрывает волна сожаления. Я могу поцеловать в задницу семь часов отдыха — я долбаный трудоголик-мазохист. У меня занимает примерно тридцать секунд, чтобы припарковать машину и заскочить в больницу. Медсестра уже вызывает ассистента по громкоговорителю, парень в черном стоит, сгорбившись над малышкой, которая лежит на полу. Он отбрасывает в сторону окровавленное полотенце и легко хлопает ее по лицу рукой, его действия вводят меня в ступор. Он ударяет малышку? Я быстро подбегаю к ним, действуя на автомате. Я перехватываю его запястье, отталкиваю его назад настолько сильно, что он даже мог бы упасть на пол, если бы не удержался на ногах.

— Пошел на хрен от нее. Дай мне посмотреть, — шиплю я.

Я слышу, как он издает гортанный удивленный вскрик, затем втягивает воздух в легкие, когда я делаю быстрый детальный осмотр потерпевшей. Оказывается крошка не такая уж и крошка, как я подумала в первую секунду. Ее светлые волосы местами окрасились в розоватый цвет из-за крови, чем испачкано сейчас все. Господи, передо мной предстает ужасное зрелище — ее кожа на запястьях разрезана, но рана выглядит ужасно, потому что у нее рваные края, а не ровные порезы. Я перевожу дыхание, потому что мне нужно пару секунд, чтобы прийти в себя и сосредоточится. Боже, какая идиотка! Она не понимала ни хрена, когда творила такое с собой?

— Сколько крови она потеряла?

Я прощупываю ее пульс, склоняясь так, чтобы мое ухо находилось напротив ее рта. Есть ли дыхательная активность? Слава Богу, слабая, но есть. Пульс едва прощупывается, но он есть. Я поднимаю взгляд, все еще ожидая ответа на мой вопрос, но парень, который принес девушку, смотрит на меня с открытым ртом. Его глаза расширяются и смотрятся такими огромными и темными, будто черные озера. Похоже он в состоянии шока.

— Послушай, мне действительно нужно знать, сколько крови она потеряла, — говорю ему.

— Я… не представляю. Она была в ванной.

Он выдавливает эти слова так тихо, что я с трудом могу расслышать его. Спереди футболка прилипла к его крепкому красивому телу, облепляя его, словно вторая кожа, по видимому, он все время держал ее на руках с того момента, как нашел ее в ванной. Суреш Патэл, один из докторов, которых вызвали, прибегает несколько минут спустя, и девушку в срочном порядке перекладывают на каталку. Температура ее тела низкая, показатели падают. Итог ее реанимации может быть совершенно непредсказуемым, это словно решать серьезный вопрос, подбрасывая монетку.

Я чувствую себя, как выжатый лимон, когда работаю с этой крошечной женщиной. Секунды переходят в минуты, минуты растягиваются в часы. Мы перелили ей литры крови и напоследок завернули ее в четыре слоя одеял, прежде чем она, наконец, была в надлежащем состоянии для того, чтобы можно было провести операцию над ее запястьями.

Пять утра. Я направляюсь посмотреть на парня, который принес ее. Я нахожу его сидящим в коридоре, его локти лежат на коленях, голова опущена на руки. Он поднимает ее и смотрит на меня, и затем он совершает самый идиотский поступок — быстро подрывается с места и начинает спешно уходить.

— Прошу прощения. Эй!

Он останавливается, но поворачивается не сразу. Он как будто ожидает удара, словно был создан, чтобы обороняться и отражать нападение.

— Мне нужны некоторые детали, насчет инцидента с твоей девушкой. Ты не можешь просто оставить ее здесь, чтобы она пришла в себя одна в больнице.

Наконец, он разворачивается. Его челюсть сжата настолько сильно, что видно как вены пульсируют на висках. Он просто смотрит на меня. Его футболка немного высохла, но все же еще прилипает к телу, словно создана, чтобы показывать его мощные, бугристые от мышц бицепсы, покрытые тонким сплетением татуировок. Черные, синие и красные цвета татуировки сплетаются воедино в замысловатый рисунок и спускаются по его сильной руке, словно легкие волны прибоя. Волосы цвета вороного крыла растрепаны и небрежно торчат в разные стороны, они будто специально взъерошены, все еще влажные, восхитительные. Я готова надрать себе задницу, потому что ловлю себя на том, что рассматриваю его.

«Ты зла на него, Слоан, помнишь об этом? Он собирался сбежать. Собирался выйти прямо через эти двери».

— Знаешь, по крайней мере, ты можешь поведать мне какую-то историю, перед тем как исчезнуть на закате. Или на рассвете, впрочем, какая на хрен разница, — говорю я.