Девиантная принцесса

— Детка, пожалуйста, — умоляет она. — Пожалуйста, не уходи с ним. Он причинит тебе боль.

— Как ты?

Любой румянец, которому удалось пробиться на ее лицо, немедленно исчезает.

— Мне жаль, Эмми. Мне так жаль.

— Отдохни немного. Кто знает, не бросят ли тебя обратно в камеру, когда ты выйдешь отсюда. Тебе может понадобиться вся сила, которую ты сможешь получить.

Тео выводит меня из комнаты, положив руку мне на поясницу.

Я хочу отмахнуться от этого, но также я не хочу, чтобы мама думала, что в моих словах есть что-то, кроме правды.

Возможно, он не причинит мне боли тем способом, от которого, я уверена, она пыталась меня предостеречь, потому что он уже сломал меня — не то чтобы я позволяла ему это видеть.

В ту секунду, когда я узнала правду, что он лгал мне о причине, по которой мы сблизились, он разрушил мое доверие к нему. И это не то, что он сможет легко вернуть, если вообще когда-либо сможет.

— Отвали от меня, — рявкаю я в ту секунду, когда дверь за нами закрывается.

— Она не знает, о чем говорит, ты же знаешь это, верно? — Спрашивает он, обхватывая рукой мое предплечье и разворачивая меня так, что у меня нет выбора, кроме как повернуться к нему лицом. — Я не собираюсь причинять тебе боль.

Я смотрю в его зеленые глаза, и что-то глубоко-глубоко внутри меня хочет поверить в искренность, которую я вижу, сверкающую в них. Но я не могу.

— Ты уже сделал это, Тео. Это… — Я говорю, указывая между нами. — Это игра. Я уверена, что в конце концов ты выиграешь, но тем не менее это игра.

Его рука скользит вниз по моей руке, пока его пальцы не переплетаются с моими, и он притягивает меня немного ближе.

— Так не должно быть, — шепчет он.

Мое сердце кувыркается в груди, потому что, как бы я ни говорила себе, что он мне не нужен, что мне все равно, это далеко от истины. Но прямо сейчас мне нужно думать своей головой, а не какой-либо другой частью моего тела.

— Это фантазия, и ты это знаешь. Разберись со своим дерьмом. Получи ответы, которые тебе нужны. И тогда ты отпустишь меня. — Вырывая свою руку из его, я поворачиваюсь к нему спиной. — Если я еще не найду свой выход до этого, — тихо говорю я — в основном самой себе, потому что я должна верить, что вся работа, которую я проделала с тех пор, как очнулась в этой чертовой камере, не была напрасной.

Я резко останавливаюсь, когда мое внимание привлекает знакомая фигура, сидящая на ряду стульев немного дальше от маминой комнаты.

— Деймон, какой замечательный сюрприз, — говорю я в знак приветствия, в моем голосе много сарказма. — Я думаю, мне следовало заметить вчера, что у нас будет охрана в твоем лице. — Мои глаза закатываются так сильно, что причиняют боль.

— Прости, Эм. Приказ босса.

— Накачивание моих вен наркотиками тоже было приказом? — Я спрашиваю. У меня остались лишь смутные воспоминания о том, что произошло после того, как Тео оттащил меня от тела мамы в той камере. Но он был там, теперь я это знаю. После этого он тоже был в моей камере.

Не часто на холодном, стоическом лице Деймона можно прочесть какие-либо эмоции, но когда он моргает, я уверена, что вижу в нем что-то похожее на сожаление.

— Я запаниковал. Мне жаль.

Пока я стою перед ним, мне приходит в голову, что он первый человек, не считая Тео и мамы — ладно, и одной — двух медсестер, — которого я вижу за последние дни.

— Ты знаешь, не так ли? Ты знаешь, что он запер меня в своем пентхаусе, как какую-то извращенную гребаную принцессу Диснея?

Лицо Деймона остается непроницаемым, когда его глаза останавливаются на Тео, который стоит позади меня. Мне не нужно знать, что он там. Его запах, его жар, то, как горит мое тело, я знаю, что он, черт возьми, там.

— Не мое дело, Эмми.

— Тогда я не буду полагаться на то, что ты белый рыцарь, который придет мне на помощь.

Его глаза задерживаются на мне на мгновение. Я начинаю думать, что он ничего не собирается говорить, но затем он наклоняется вперед, кладет локти на колени и, черт возьми, чуть не сбивает меня с ног.

— Тебе он не нужен, Эм. У тебя за спиной есть отличный девиант.

— Фу, вы все огромная заноза в моей заднице, все вы.

Одарив Деймона еще одним тяжелым взглядом, чтобы дать ему понять, насколько я не впечатлена его выходками, я ухожу по коридору к лифтам.

— Повеселись с этим, — слышу я, как Деймон говорит с весельем, сквозящим в его тоне.

— Ты знаешь это, чувак. Я люблю, когда они дерзкие.

Он догоняет меня до того, как открываются двери лифта, в этом нет ничего удивительного, но я держусь к нему спиной, пока мы спускаемся вниз.

Его взгляд прожигает мою кожу, но я отказываюсь признавать, что его присутствие оказывает на меня какое-либо влияние.

Только когда мы снова оказываемся в безопасности его машины, он снова заговаривает.

— Ты злишься, я понимаю. Но…

— Но что, Тео? — Я огрызаюсь. — Хочешь, чтобы я была милее? Хочешь, чтобы я преклонилась и поклонялась твоим стопам, как хозяину, которым ты себя считаешь?

Его глаза расширяются от моего замечания, но он недостаточно быстр, чтобы найти ответ.

— Меня тошнит от этого дерьма. Отпусти меня домой. Позволь мне продолжать жить своей жизнью.

— Нет.