Девиантная принцесса

В ту секунду, когда моя хватка на ней немного ослабевает, она выскальзывает из-под меня и стены и устремляется к тому, что, как я уже знаю, является моей разгромленной гостиной.

Скидывая обувь, я следую за ней, любуясь разгромом. Повсюду разбросаны перья с диванных подушек. Содержимое всех шкафов и выдвижных ящиков разбросано повсюду, и она стоит посреди всего этого с видом самодовольной богини.

Мой глаз дергается от беспорядка, но я отказываюсь показывать ей, как сильно это на меня влияет.

Я ненавижу беспорядок. Я ненавижу хаос. Мне нравится, чтобы всему в моей жизни было место, чтобы было спокойно. Вот почему она довела меня до грани безумия за последние несколько месяцев, потому что она не является ни тем, ни другим. И если я следую своим правилам, то она не вписывается в мою жизнь.

Только… она делает это.

Глядя на нее сейчас, посреди того разгрома, которое она причинила, я понимаю, насколько уместно она смотрится в моем доме… в моей жизни.

Мои кулаки сжимаются от желания подойти и показать ей, что именно все это заставляет меня чувствовать.

— Почему ты не сказал мне, Тео?

— Потому что я не мог, — честно отвечаю я.

— Значит, ты бы с радостью солгал мне о чем-то таком… таком чертовски важном, потому что ты предпочел бы следовать гребаному приказу своего отца?

— Это было не только из-за него.

— Нет, верно… — говорит она, явно делая поспешный вывод. Не то чтобы я собирался поправлять ее, потому что это означало бы обнажить перед ней свою душу больше, чем я уже раскрыл.

Я мог бы сказать ей. Я мог бы поступить совершенно по-другому, но тогда ее бы сейчас здесь не было. Если бы я сказал ей с самого начала, то у нас не было бы этого времени вместе.

Я бы не узнал ее получше. Настоящая она. Не тот фасад, который она напускает на себя, чтобы его видели все остальные. Я был за маской, пусть и ненадолго. И, черт возьми, она тоже пробралась под мою. Я просто не уверен, что она еще не знает, какие части меня реальны, как я знаю ее.

— Как я могла забыть? Не только твой отец согласился на это гребаное безумие, но и моя мама тоже.

Мой желудок сжимается от ее предположения, и прежде чем я успеваю решить, правильно ли говорить ей об этом или нет, слова срываются с моих губ.

— Твоя мама не знала.

Она отшатывается, как будто я только что дал ей пощечину.

— Это была ее подпись. Я знаю ее так же хорошо, как и свою собственную. Черт, я подделывала это достаточно раз, — тихо добавляет она, заставляя меня улыбнуться.

— Да, так оно и было, но она не знала, что подписывает. Ее втянули в это обманом.

— Т-твой отец? — Выплевывает она, на ее лице читается отвращение.

— Отчасти, — признаюсь я. — Он работал с…

— Кто? Кто, черт возьми, мог так поступить со мной?

— Твой дедушка.

Она замирает, ее глаза сужаются, пока она переваривает мои слова, прежде чем весь воздух выходит из ее легких, и она падает обратно на диван с совершенно отсутствующим выражением на лице.

Зная, что мне нужно что-то сделать, чтобы максимально не быть главным злодеем в этой истории, я оставляю ее там, где она есть, перепрыгивая через все, что валяется на полу, пока не открываю холодильник и не достаю бутылку водки. Меня не волнует, что еще даже нет девяти утра. Отчаянные времена и все такое.

Я беру два стакана и направляюсь обратно.

Она все еще сидит точно там, где я ее оставил, ее глаза сосредоточены на одной-единственной точке на стене напротив.

— Вот, выпей это, — говорю я, передавая ей стакан с изрядным количеством алкоголя в нем.

Вслепую она тянется за ним, даже не задаваясь вопросом о времени, прежде чем выпить его.

Она морщится, а затем с такой силой ставит стакан на кофейный столик, что я удивляюсь, как он не разбивается.

Я немедленно наполняю его, но на этот раз она не тянется за ним.

— Ты лжешь, — холодно заявляет она.

— Детка, хотел бы я быть таким.

— Нет, — огрызается она, ее глаза, наконец, встречаются с моими. — Нет. Он бы не стал. Мой дедушка любит меня. Он бы никогда не отдал меня таким психопатам, как ты. — Она вскакивает, ее плечи напряжены, а крошечные кулачки прижаты к бокам. — Вот кто вы все такие, ты же знаешь это, верно? Ты, блядь, не можешь заниматься таким дерьмом… сажать людей под замок, жениться на них без их ведома. Господи, Тео. Ты должен быть в состоянии видеть, насколько все это чертовски безумно.

Я беру паузу, чтобы ответить. Я не могу спорить ни с чем из того, что она только что сказала. Все это безумие. Но… — Это моя жизнь, — честно говорю я.

— Это гребаная чушь собачья, вот что это такое.

Я встаю, когда она проносится через всю комнату. Мое сердце подпрыгивает к горлу, и я тянусь к ней, мои пальцы обхватывают ее предплечье.

— Отвали от меня нахуй, — кричит она, вырываясь из моих объятий. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего, Тео. Ничего. Меня не волнует, чего хочет твой отец, чего хочешь ты. — Она поворачивается, ее губы кривятся от отвращения. — Я не хочу ничего из этого. Я не хочу тебя. Все, что ты сделал с того дня, как я начал учиться в Найтс-Ридж, — это разрушил мою жизнь. С меня хватит. — Она вскидывает руки в знак поражения. — Все. Блядь. Кончено.