Девиантная принцесса

Миша была одним из немногих людей в Ловелле, которых я могла с натяжкой назвать другом. По сути, она одна из немногих, с кем я ходила в школу, кто не был полными придурками, и я могла веселиться с ней, не желая ее убивать.

— Я тоже по ней скучаю, — вру я. По большей части, я на самом деле мало думала о тех, кого оставила позади.

— В следующий понедельник у нее день рождения. Арчер и ребята устраивают вечеринку. Ты должна прийти.

Я вздрагиваю, когда рука Ксандера опускается на мою поясницу, напоминая мне, что он здесь.

— Я думаю, ты занята этой ночью, не так ли? — тихо говорит он мне на ухо.

Высвобождаясь из его объятий, я улыбаюсь Черри. — Это звучит здорово. Будет здорово встретиться со всеми.

— Потрясающе. Я дам ей знать. Заставлю ее отправить тебе сообщение.

— Идеально.

— Эмми, — стонет Ксандер, но я игнорирую его.

— Вы, ребята, пришли как нельзя кстати, я надеюсь, вы проголодались, — говорит Черри с улыбкой. — Идите, присаживайтесь, я вас обслужу. Капучино с двойной порцией, верно?

— Ты знаешь это. И ему того же, — говорю я, наклоняя голову в сторону молчаливо кипящего от злости Ксандера.

Я подвожу его к ряду диванов, стоящих у окна, откуда открывается вид на дыру в дерьме, которая является поместьем Ловелло за ним.

Я могу ненавидеть это место, но быть здесь сейчас… что-то просто кажется правильным. Я почти могу ухватиться за прежнюю себя, сильную себя, которой ни для чего не нужен был мальчик — Чирилло. Девушка, у которой упомянутый парень не украл все ее мысли и мечты, которая все переосмыслила, желала, чтобы он появлялся почти каждую секунду дня, хотя она говорила себе, что он ей даже не нравится.

Что ж, с этим покончено. Потому что, хотя я, возможно, и пыталась убедить себя, что ненавидела его раньше, теперь, после всей лжи и манипуляций, я действительно чертовски ненавижу его.

Мне нужно заново открыть себя прежнюю, и я думаю, что это идеальное место для этого.

— Ты ведь на самом деле не серьезно, не так ли? — Ксандер говорит в ту же секунду, когда наши задницы ударяются о подушку.

Я ожидала, что он сядет на диван напротив меня, но он опускается рядом со мной, чтобы отчитать меня с близкого расстояния. Здорово.

— Что? Мне не позволено наслаждаться собой? Папа сказал, что Волки…

— Я знаю, что сказал твой отец, Эмми. Но это не значит, что он давал тебе разрешение снова погрузиться в эту жизнь.

— Это одна вечеринка. Вечеринка по случаю дня рождения друга.

— Что случилось с тем, что у тебя здесь нет друзей? — Спрашивает он, говоря мне, что он слушал мои разглагольствования, когда я думала, что он отключился от моей девчачьей чуши.

— Я преувеличивала. Очевидно, у меня была парочка. — Я закатываю глаза, но он видит меня насквозь.

— Тебе не нужно этого делать.

— Делать что? — Огрызаюсь я, уже смирившись с его осуждающим отношением.

— Притворяться, что все в порядке, когда это не так. Бросаться обратно в мир, который ты ненавидела, просто чтобы доказать свою точку зрения.

— Я не… Это не… — Я разочарованно выдыхаю вместо того, чтобы закончить эти мысли.

Я смотрю на свои колени, жалея, что не могу просто заставить все это исчезнуть.

— Я знаю, что я делаю, — говорю я в конце концов, хотя, думаю, мы оба знаем, что это полная ложь.

— Как поживает твоя мама? — Ксандр спрашивает после долгого, болезненного молчания, из-за которого я не привыкла страдать вместе с ним.

— Насколько я знаю, с ней все в порядке. Место, которое бабушка организовала для нее, должно быть лучшим, — говорю я, думая о брошюре, которую она показала мне о модном реабилитационном центре в ста милях от Лондона.

Это правильный поступок. Ей нужна вся поддержка, которую она может получить после всего, но я не могу отделаться от мысли, что она нужна нам здесь. Что она все еще что-то скрывает, несмотря на попытки отца и Круза заставить ее все рассказать.

Она все еще утверждает, что сделала все это для меня. Согласие работать с Дэмиеном было связано с получением денег, чтобы мы оба могли начать новую жизнь. Затем, обманув его с «Волками», мы снова получили финансовую выгоду для нас двоих.

Возможно, у нее были самые благие намерения, но любой другой здравомыслящий человек увидел бы, что она не делает ничего, кроме как роет себе огромную яму, из которой ей никогда не выбраться в одиночку. Тот факт, что она все еще жива, — это гребаное чудо.

Я понимаю, почему Дэмиен просто не убил ее — в конце концов, она часть семьи. Но Волки? Во что они играют? Луису Вульфу ничего не стоило бы пустить ей пулю в голову.

— Что ж, давай просто надеяться, что это сработает, — говорит Ксандер, когда Черри подходит с подносом, уставленным едой.

— Это конец дня, — объясняет она, когда глаза Ксандера становятся круглыми, как блюдца. — Я лучше накормлю тебя, чем уличных крыс, которые придут за этим.

— Справедливо, — радостно говорит он, тянется за одним из багетов и мгновенно запихивает его себе в рот.

Я хочу сказать, что приятно просто тусоваться с ним, но беспокойство, появляющееся в его глазах каждый раз, когда он смотрит на меня, смывает любое удовольствие.

ГЛАВА 25 Тео