Девиантное царство

— Черт, — шипит Стелла, и я оборачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как рука Себа исчезает между их телами.

Мольба Стеллы разносится в воздухе, эхом отдаваясь вокруг нас.

— Девушкам нравится все делать вместе, — смеется Себ, хотя грубость в его голосе выдает, насколько сильно ему нужно вонзиться по самые яйца в свою девушку. Чувство, с которым я сейчас более чем знаком. — Готовы подарить нашему милому водителю неизгладимое впечатление от его любимого ночного путешествия?

— Себ, — кричит она, а Эмми всхлипывает, когда я снова прижимаюсь к ней.

— Именно то, что мы и думали. Грязные маленькие принцессы, — бормочет Себ.

Я хочу присоединиться, но не могу. Я слишком растерян, наблюдая, как выражение лица Эмми сменяется выражением неприкрытого удовольствия.

Ее глаза такие темные, что кажутся практически черными, веки отяжелели от желания, губы приоткрыты, когда она пытается отдышаться, а румянец на щеках растекается по шее и исчезает под платьем.

— Отпусти, — шепчу я. Становится так тихо, что я не думаю, что она могла бы услышать меня из-за своего прерывистого дыхания, но затем все ее тело на мгновение замирает, прежде чем оргазм захлестывает ее. Ее зубы впиваются в нижнюю губу, ее глаза чертовски близки к закрытию, но не совсем, и ее пальцы обвиваются вокруг моих плеч, ее ногти впиваются в них через рубашку.

— Черт, — выдыхаю я, наблюдая, как она медленно приходит в себя, все остальное вокруг меня расплывается. Она буквально единственное, что я вижу.

— Вы двое, блядь, вылезаете или как? — Рычит глубокий, знакомый голос откуда-то снаружи машины.

Отрывая взгляд от Эмми, я смотрю в окно и вижу наш отель.

Поворачиваясь в другую сторону, я обнаруживаю Себа, стоящего на тротуаре и заглядывающего в машину с ухмылкой на лице.

— Черт, — шиплю я, быстро хватаясь за ручку.

— Не волнуйтесь, я уже дал нашему любезному водителю более чем приличные чаевые за эту поездку.

Эмми фыркает от смеха, когда я помогаю ей слезть с моих колен.

— Ценю это, приятель, — говорю я, не рискуя взглянуть в зеркало заднего вида из страха, что увижу его желание к моей девушке.

Делая вид, что он не замечает того, что только что произошло, я выхожу вслед за Эмми, засовывая руку в карман брюк, чтобы поправить свой болезненный стояк.

— Последние, кто попадает в номер, — неудачники, — рявкает Себ, прежде чем они со Стеллой убегают, как идиоты, смеясь через вестибюль отеля и вызывая немало обеспокоенных взглядов посетителей.

Я уверен, что это не то место, где, по их мнению, должны останавливаться шестиклассники, но черт с ними.

Мы имеем такое же право на комнату здесь, как и они.

Двери лифта, в который ворвались Стелла и Себ, закрываются за мгновение до того, как мы туда добираемся, но я считаю это хорошим знаком. Мы уже достаточно разделили за последние двадцать минут, даже если я полностью игнорировал то, что происходило прямо рядом со мной, когда моя девушка начала падать.

В ту секунду, когда открываются двери следующего лифта, я втаскиваю Эмми внутрь, нажимая клавишу нашего номера на панели управления, чтобы он доставил нас прямо на самый верх.

В ту секунду, когда двери за нами закрываются, ладони Эмми опускаются мне на грудь, и я позволяю ей прижать меня спиной к стене, в то время как воздух вокруг нас потрескивает от электричества.

23 ЭММИ

Мы оба замираем на долю секунды, наши взгляды встречаются, прежде чем я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам.

В тот момент, когда я прижимаюсь к нему всем телом, толщина его члена упирается мне в живот, заставляя мой рот наполниться слюной, а мое сердце болеть.

Того, что произошло в той кладовке, а затем короткого времени в такси, было недостаточно. Ни даже, блядь, рядом. Если бы я была рациональным, нормальным человеком, то я, вероятно, положила бы конец этой ситуации до того, как она началась. Но, поскольку я утверждаю, что не являюсь ни тем, ни другим, я отбросила все причины, по которым это должно прекратиться, и с головой окунулась в удовольствие, которое этот парень может мне дать.

В конце концов, это намного лучше, чем боль.

— Черт, Эмми, — ворчит Тео в наш поцелуй, когда мои пальцы касаются кожи его груди, когда я начинаю расстегивать пуговицы, мое отчаяние от ощущения его кожи на моей становится невыносимым.

Он резко втягивает воздух, когда мои костяшки касаются нижней части его живота, когда я тянусь к его поясу.

— Черт. Ты хочешь мой член, детка? — Он стонет, когда я оставляю достаточно места между нами, чтобы я могла расстегнуть пуговицу и молнию.

Я делаю все это вслепую, мои глаза поглощены голодным изумрудным взглядом передо мной.

Я вижу все. Все эмоции и потребности, которые он пытался скрыть в начале всего этого. Я чувствую это в каждом его прикосновении сейчас, и я не могу не задаться вопросом, не слишком ли я старалась остановить это.

Нет, никогда. Он заслужил все это, и даже больше.

В тот момент, когда его брюки расстегнуты, я просовываю руку внутрь, нахожу его твердую, обжигающе горячую кожу и обхватываю ее пальцами.