Девиантный рыцарь

Круз смеется, прижимая руку к моей пояснице и подталкивая меня вперед. Этот прием предназначен исключительно для женщин, я не глуп, но, черт возьми, это работает. Они все так сильно падают в обморок, что я боюсь, нам, возможно, придется пойти и забрать их троих.

— Ты такой прозрачный, — говорю я, когда мы проходим через дверь, и нас обдает горячим воздухом из обогревателя над ней.

Потирая руки, я позволяю Крузу подтолкнуть меня к кабинке в задней части зала. От запаха сахара и шоколада у меня текут слюнки, а в животе урчит.

Я отправила в рот батончик с хлопьями, когда выходила из дома ранее, но это все, что я ела с тех пор, как прошлой ночью после спа-салона остановилась перекусить бургерами с Калли и Стеллой.

— Я думал, женщинам запрещено приходить на наши свидания, — дуется Круз у меня за спиной.

— Так и есть. В основном для моего развлечения. В любом случае, что-то подсказывает мне, что у тебя нет недостатка в действиях, если судить по темным кругам вокруг твоих глаз.

— Может быть, я гулял с парнями. — Озорство в его глазах говорит мне, что на самом деле он не гулял с парнями.

— Конечно. Ты будешь как обычно? — Спрашиваю я, когда замечаю одну из постоянных официанток, направляющуюся в нашу сторону.

— Добрый день, — радостно говорит она, ее глаза задерживаются на Крузе на секунду дольше, чем обычно.

— Лейси, как дела? — Он растягивает слова, отчего ее щеки пылают.

— Не обращай на него внимания, — говорю я, пиная его в голень под столом. — Нам, как обычно, пожалуйста, Лэйс.

— Будет сделано, милая. — Она улыбается мне, прежде чем пробежать через небольшую гостиную, чтобы сделать наш заказ.

— Я не могу никуда тебя отвезти.

Он пожимает плечами и растягивает свою большую задницу на скамейке.

— У меня для тебя кое-что есть, малыш, — говорит он, вытаскивая коробку из внутреннего кармана куртки.

— Круз, — жалуюсь я, вспоминая наш не так давно состоявшийся разговор о рождественских подарках.

Он просто пожимает плечами.

— Открой это.

Он пододвигает черную коробку через стол.

Мое любопытство останавливает меня от спора, и я снимаю крышку и приподнимаю маленький кусочек пены, защищающий содержимое.

— О Боже мой. Круз! — я наполовину визжу, наполовину смеюсь, когда смотрю на собачий жетон с выгравированной на нем эмблемой «Жнецов». — Дед знает, что ты дал мне это?

Он качает головой. — Думал, пришло время, — говорит он, как будто это ничего не значит.

Этот ярлык… владение одним из них так же меняет жизнь любого, кто является частью Жнецов, как прикосновение их чернил к вашей коже.

Поднимая глаза от подарка, я задерживаю его взгляд на мгновение.

— Я знаю, что в этом году было странное дерьмо, малыш. — Он неловко ерзает и кладет локти на стол, обхватывая ладонью сжатый кулак. — Все это дерьмо с Пайпер и…

— Все в порядке, — говорю я в спешке. Я имею в виду, это не совсем так. Он похитил Пайпер и угрожал убить ее, а моего отца тем временем застрелили.

Это было дерьмовое шоу. Это все еще так, когда папа отказывается иметь что-либо общее с Крузом или папой. Я понимаю почему, черт возьми, я понимаю.

Но, в отличие от него, я также приложила усилия, чтобы поговорить об этом с Крузом. И я имею в виду по-настоящему поговорить. Услышав причины всего этого из его собственных уст, я смогла взглянуть на вещи немного по-другому.

Я не уверена, что когда-нибудь по-настоящему прощу его за это. Но я понимаю и отказываюсь терять еще одного члена семьи, который мне действительно нравится, из-за плохого суждения и сомнительной морали.

Круз испускает вздох. — Как они? С нетерпением ждут следующей недели?

Я улыбаюсь, думая о том, как счастливы папа и Пайпер.

— Да, они гудят. Они довольно милые.

— Не позволяй Ди слышать, как ты его так называешь.

Я смеюсь, но смех этот наполнен печалью.

— Он другой. Счастливый. Я надеюсь, что однажды ты это увидишь.

Круз сохраняет бесстрастное выражение лица, но я вижу боль в его глазах. Глаза, которые так похожи на папины.

— Да, может быть. Должен признаться, мне бы хотелось увидеть, как он скажет: «Да». Никогда не думал, что это случится.

— Ты и я, оба. Но я пришлю тебе несколько фотографий, обещаю.

— Чертовски верно, ты так и сделаешь. Я хочу хоть раз увидеть свою прекрасную племянницу в платье.

— Фу, не начинай, — жалуюсь я.

— И не думай, что я этого не заметил, — говорит он, указывая на мои ногти.

— Это для Пайпер, — утверждаю я, опуская руки на колени.

Она никогда не говорила мне, что не хочет, чтобы у меня были черные ногти на свадьбу, но я видела ее глаза каждый раз, когда она смотрела на них, так что вчера я сделала кое-что очень, очень несвойственное мне. Когда женщина в спа-салоне спросила, какой цвет я хочу, я указала на очень бледно-розовый и нервно сглотнула.

— Это мило. Мне это нравится.

— Это… да. Вероятно, это не приживется, — говорю я.

— У меня есть кое-что еще, — признается он, вытаскивая конверт из кармана. — Не могла бы ты… может быть, ты могла бы передать это своему отцу от меня?

— Ты знаешь, что должен просто отдать это ему сам, — указываю я. — Это могло бы значить больше, если бы ты приложил усилия.