Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

Из личных воспоминаний. В тюрьме Турку (Финляндия) директор с гордостью рассказал мне, что «для сохранения чувства собственного достоинства» заключенных им дают ключи от камеры. Уходя из камеры, заключенный закрывает на ключ «свое помещение», а приходя, – открывает его. А директор Дублинской тюрьмы (Ирландия) долго не мог понять мой вопрос: «Сколько человек находится в одной камере»? «Конечно же, один осужденный!», – ответил он мне. Открытые днем камеры в тюрьмах Фрайбурга (Германия) и Хельсинки меня уже не удивляли, так же как группа заключенных-петербуржцев, готовящих праздничный торт на кухне в своем блоке. Справедливости ради следует заметить, что американские и южно-корейские тюрьмы немногим лучше наших.

Об ужасных условиях содержания подследственных в российских следственных изоляторах (СИЗО) и заключенных в колониях и тюрьмах написано более чем достаточно. От себя хотел бы только заметить, что чем больше людей мы «сажаем», чем бесчеловечнее условия отбывания наказания, тем больше озлобленных, с нарушенной психикой, приобретших или повысивших свой криминальный профессионализм людей получаем «на выходе». В мире поняли, что именно общество прежде всего заинтересовано в гуманной юстиции и пенитенциарной системе.

Направляя в тюрьмы все больше и больше людей, мы ведь рано или поздно получаем их «назад» – с «их» нравами, языком, образом жизни. Но тогда и с обществом, со всеми нами происходит то, что зарубежная криминология давно окрестила «призонизацией» («отюрьмовлением» – от англ. Prison – тюрьма) повседневного быта, культуры, языка. Мы это ежедневно наблюдаем в транспорте, на улицах, слышим с экранов телевизоров... К сожалению, это старая российская беда. Тюрьма давно вошла в наш быт, нашу культуру своей «блатной» частью. Достаточно вспомнить тюремный фольклор (от Кудеяра-разбойника и «Бродяги» до «Мурки» и «Гоп-со-смыком»), прекрасные «приблатненные» стихи С. Есенина, В. Высоцкого и А. Галича (не случайно его «Облака» дали название современной радиопередаче для заключенных). А уж жаргон наших политиков... Добавим к этому, что пенитенциарные учреждения наряду с безработицей, бездомностью, незанятостью подростков и молодежи множат ряды «исключенных» (exclusive) – основной социальный резерв преступности, пьянства, наркотизма, проституции, самоубийств.

Посмотрим на некоторых цифрах, как велик российский тюремный контингент. Правда, при этом мы столкнемся с рядом трудностей. Более или менее упорядоченные официальные статистические данные имеются по СССР – с 1936 по 1991 г. (табл. 17.1)*. Сведения по России нам известны за 1989-2001 гг., но они взяты из различных источников (табл. 17.2)** и на разный момент времени (на 1 января, на 31 декабря каждого года, а то и на середину года). Ясно, что эти данные разнятся между собой, а потому мы приводим их по принципу «от» и «до». По той же причине отличается и уровень заключенных на 100 тыс. человек населения.

* Лунеев В. В. Преступность XX века: Мировой криминологический анализ. М., С. 437-438.

** Лунеев В. В. Указ. соч. С. 450-452; Сможет ли Россия в начале XXI века выйти из гонки за роль мирового тюремного лидера? М., 2001; Уголовно-исполнительная система Российской Федерации // Российская юстиция. 2001. № 5. С. 67; Barclay G., Таvares С. et al. International Comparisons of Criminal Justice Statistics. 2001 // Home Office Statistical Bulletin. October, 2003. Issue 12/03. P. 7; Walmsley R. World Prison Population List // Home Office. Finding 166. 2002. P. 5.

Таблица 17.1

Динамика численности заключенных в СССР (1936-1991 гг.)

Данные табл. 17.1 интересны еще и тем, что показывают, как «отец народов» отблагодарил победителей фашистской Германии: максимум заключенных и самый высокий уровень (на 100 тыс. человек населения) приходится на 1948-1953 гг. Мы видим также, как нарастают показатели во время «застоя», после хрущевской «оттепели» (минимальные цифры 1965-1966 гг.), и лишь горбачевская перестройка несколько снизила тюремный контингент, но не надолго (1989-1991 гг.).

Таблица 17.2

Динамика численности заключенных в России (1989-2001)

Год

Количество заключенных, тыс.

Уровень (на 100 тыс. человек населения)

1989

698,9

353-450

1990

714,7

500

1991

680-775,8

459

1992

741,2-750,3

502-520

1993

772-844,8

546-573

1994

783,6-920,7

580-592

1995

929-964,6

614-685

1996

987,6-1017

686-704

1997

1009,8-1052

700

1998

1010

685-750

1999

1014-1060

729-750

2000

924-1060

757

2001

950,4-962,7

660-673