Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

Время от времени создавались пособия и методики, помогающие выявлять, распознавать их, дабы своевременно уничтожить или изолировать во спасение здоровых членов общества – нас. Так, в 1487 г. доминиканцы Г. Инститорис и Я. Шпренгер создали печально знаменитый трактат «Молот ведьм» (лат. Malleus Maleficarum) – своеобразное пособие по охоте за ведьмами и уничтожению несчастных.

А вот рекомендации прогрессивного для своего времени «Саксонского зерцала» (XIII в.): «Вора надо повесить... Всех тайных убийц и тех, которые ограбят плуг*, или мельницу, или церковь, или кладбище, а также изменников и тайных поджигателей, или тех, которые выполняют чужое поручение в своих корыстных целях, – их всех следует колесовать... Кто убьет кого-нибудь, или (незаконно) возьмет под стражу, или ограбит, или подожжет... или изнасилует девушку или женщину, или нарушит мир, или будет застигнут в нарушении супружеской верности, тем следует отрубить голову... Христианина – мужчину или женщину, – если он еретик, и того кто имеет дело с волшебством или с отравлениями... следует подвергнуть сожжению на костре»**.

* Выпрягут и украдут лошадей или волов из плуга.

** Саксонское зерцало. М., 1985. С. 54-55.

В XIX в. вышла книга Ч. Ломброзо «Преступный человек» (1876), давшая обобщенный портрет преступника (сплющенный нос, редкая борода, низкий лоб, огромные челюсти, высокие скулы, приросшие мочки ушей...), а также портреты различных типов преступников – убийцы, насильника, вора, поджигателя и прочих. Оставалось только «опознать» их и – принять меры...

Постепенно закрадывавшееся сомнение в эффективности наказания, репрессии привело к мысли о приоритетах превенции, предупреждения преступности и иных проявлений девиантности*. Идея профилактики нежелательных для общества явлений была значительным шагом вперед по сравнению с концепциями мести, воздаяния, подавления. Однако, во-первых, провозглашенный примат профилактики отнюдь не исключал репрессий и зачастую очень жестоких. Во-вторых, благие идеи превенции оставались практически не реализованными или слабо реализованными. И что самое главное: с первых шагов человечества и до сегодняшнего дня люди весьма негативно реагируют на всех, кто «не такой, как все», не такой, как «мы», так что в темницу, на виселицу или костер могли угодить не только Джек-потрошитель и Ванька-Каин, но и Дж. Бруно, Г. Галилей, Ф. Достоевский...

* Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 231.

Известный российский криминолог А. М. Яковлев пишет: «Идея качественного, существенного отличия преступника от остальных людей, персонификация зла, меняя свое обличье, остается одной из самых устойчивых социально-психологических категорий»*. Этот далеко не безобидный социально-психологический феномен берет начало от фундаментального исторически сложившегося противопоставления «мы» и «они»**. «Они» – это все, кто не «мы», это – «чужие», а следовательно, подозрительные, таящие угрозу. Так, младенец может заплакать, увидев чужого (не «своего»). Ребенок, видя на экране телевизора сражающихся, интересуется: «Это – наши или... (фашисты, немцы, белые...)?». В годы советской власти тоталитарный режим пытался всех делить на «нас» и «буржуев», «нас» и «врагов народа», на «советский народ» и «чуждых советскому народу»... Отсюда же поиск «козлов отпущения», виновных в голоде и чуме, недороде и засухе, войне и поражении. «Козлом отпущения» могут стать мужчины для женщин (и наоборот), молодые для пожилых (и наоборот), «инородцы» или «лимитчики» для коренного населения, «лица кавказской национальности» (хотя таковой в природе не существует), наркоманы, проститутки, гомосексуалисты для морализирующих обывателей и главарей тоталитарных режимов, «сионисты» и «неверные» (последние для мусульман), «убийцы в белых халатах» и т. д., и т. п., и несть им числа. «Козел отпущения» позволяет «все социальные беды, несчастья и просчеты, конфликты и противоречия общества... объяснить моральными пороками, злой волей определенной категории людей. Козел отпущения меняет свое обличье, но его функция воспроизводится вновь»***. И мы вновь и вновь, ничему не научившись, ищем и ищем виновных... И еще: чем благополучнее общество, чем выше его респонсивность (А. Этциони) – способность удовлетворять потребности членов общества, тем меньше нужда в «козле отпущения», тем терпимее граждане, тем меньше нежелательных отклонений.

* Яковлев А. М. Теория криминологии и социальная практика. М., 1985. С. 27.

** См.: Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1966. С. 78-84.

*** Яковлев А. М. Указ. соч. С. 36. См. также: Mellema G. Scapegoats // Criminal Justice Ethics. 2000. Vol. 19. N 1. P. 3-9.