Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

С конца 90-х гг. расширяется география девиантологических центров в самой России. Хорошо известны труды Казанского университета*. Всероссийскую конференцию «Девиантология в России: история и современность» организовал в 2003 г. Тюменский юридический институт МВД РФ. В Тюмени же работает автор оригинальных трудов С. Г. Ольков**.

* Салагаев А. Указ. соч.; Комлев Ю. Ю., Сафиуллин Н. X. Социология девиантного поведения: вопросы теории. Казань, 2000.

** Ольков С. Г. Общественные болезни. Тюмень, 1996; Он же. Биосоциальная механика, общественная патология и точная юриспруденция. Новосибирск, 1999

Каковы же главные результаты развития отечественной социологии девиантности и социального контроля?

1. Освоены достижения мировой и отечественной социологии. Из узкодисциплинарных (криминологических, наркологических, суицидологических, сексологических и пр.) исследований отдельных проявлений социальных девиаций выросла и сформировалась специальная социологическая теория – девиантология. Это позволило изучать и объяснять различные формы позитивных и негативных девиантных проявлений с общих, системных позиций, как проявления единых закономерностей и механизмов социального бытия*.

* Гилинскип Я.,Раска Э. О системном подходе к отклоняющемуся поведению // Известия АН Эстонской ССР. 1981. Т. 30. Общественные науки. № 2.

2. Так называемое девиантное поведение рассматривается не как патология, а как естественный и необходимый результат эволюции социума, как дополнительные (в боровском смысле) конформным формы жизнедеятельности. «Отклонение» не есть объективная характеристика вполне определенных видов поведения, а лишь следствие соответствующей общественной оценки (конвенциальность «нормы» – «отклонения»).

3. Следовательно – и это очень важно для стратегии и тактики социального контроля! – принципиально невозможно «искоренить», «ликвидировать», «преодолеть» негативные девиации и отдельные их виды. Речь может идти лишь об адекватных способах и методах регулирования, управления ими (в целях оптимизации, минимизации, гармонизации и т. п.).

4. В результате многочисленных эмпирических исследований на территории бывшего СССР и России получены и продолжают накапливаться взаимопроверяемые, дополняющие и уточняющие друг друга сведения о состоянии, структуре, уровне и динамике различных форм девиантности. Ясно, например, в результате виктимологических опросов, что реальный уровень общеуголовной преступности в 10-15 раз выше официально регистрируемого; в 1993-1994 гг. вновь начался рост латентности (неучтенное™) многих видов преступлений. Существует определенная взаимосвязь между уровнем и динамикой убийств и самоубийств; вполне определенным образом меняется структура потребляемых наркотических средств; коррупция является существенным тормозом решения многих социальных проблем; требуются политические, социально-экономические меры сокращения социальной базы терроризма и т. п.

5. Будучи порождением социально-экономических, политических, демографических, культурологических изменений, характеристики девиантного поведения служат важным индикатором, «зеркалом» общественного бытия и «качества» населения*.

** Афанасьев В., Гилинский Я. Девиантное поведение и социальный контроль в условиях кризиса российского общества. СПб., 1995; Гилинский Я. И. Девиантное поведение как одна из характеристик качества населения Петербурга // Качество населения Санкт-Петербурга / Под ред. Б. Фирсова. СПб., 1993. С. 149-161.

6. Девиантология оказывает значительное влияние на другие научные направления и дисциплины, изучающие общий объект. В трудах суицидологов, наркологов, психологов, криминологов все в большей степени рефлексируются (с широким диапазоном оценок) идеи девиантологии (А. Амбрумова, Ю. Блувштейн, А. Долгова, А. Дьяченко, Г. Забрянский, И. Карпец, Г. Миньковский, И. Михайловская, А. Немцов, В. Номоконов, И. Пятницкая и многие другие).

7. Результаты девиантологических исследований позволяют вырабатывать адекватную стратегию и тактику социального контроля.

8. Сложилось отечественное научное сообщество («невидимый колледж:») специалистов в области социальных отклонений, сохранились научные связи с коллегами из «ближнего зарубежья» (прежде всего из Латвии, Литвы, Эстонии), возникли и крепнут связи со специалистами государств Европы, Северной и Южной Америки, Азии, Австралии.

§ 3. Возможные перспективы