Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции,самоубийств и других "отклонений"

* Коленникова О., Косалс П., Рывкина Р., Симагин Ю. Экономическая активность работников правоохранительных органов постсоветской России: Виды, масштабы и влияние на общество (на примере милиции). М., 2002.

Милиция поражена коррупцией. Так, по данным исследований Фонда ИНДЕМ, правоохранительные органы занимают четвертое место из 29 структур по степени коррумпированности. «Идет вытеснение милицией криминальных группировок, служащих "крышами" малому и среднему бизнесу, с последующим присвоением себе этих функций вместе с соответствующими доходами»*.

* Сатаров Г. Диагностика российской коррупции: Социологический анализ. М., 2002. С. 7, 13.

Не будем лукавить: применение полицейскими физического «воздействия» в отношении задержанных, арестованных, обвиняемых встречается во всем мире. Но в цивилизованных странах такие факты носят ограниченный характер как по частоте, так и по применяемым мерам, а в случае их огласки служат предметом серьезного разбирательства и наказания виновных – от увольнения из полиции до уголовного преследования. В России побои, избиение – обыденное явление, нередко и применение пыток. Об этом свидетельствуют рассказы жертв милицейского насилия, многочисленные публикации в прессе, сообщения правозащитных организаций, результаты национальных и международных расследований*.

* См., например: Насилие в органах внутренних дел: иллюстрации к докладу. М., 1997; Пытки в России: «Этот ад, придуманный людьми». Лондон: Международная амнистия, апрель 1997.

Пытки систематизированы и описаны: «слоник», «растяжка», «распятие», «ласточка», «конвертик»*. Их частота, привычность (если к такому можно привыкнуть!), системность породили рубрику «Пытки как будни России» в бывшей «Общей газете» Е. Яковлева. К числу необходимых реформ известный судья, заслуженный юрист РСФСР С. Пашин относит «прекращение пыток задержанных в "правоохранительных органах" как социального явления»**. У нас «вся страна превращается в пыточную камеру», отмечал в 2002 г. председатель подкомитета по правам человека Государственной Думы***. При этом Госдума отказалась рассматривать законопроект об ответственности за пытки (это понятие вообще отсутствует в действующем Уголовном кодексе!).

* См., например: К праву. Информационный бюллетень Общественного центра содействия реформе уголовного правосудия. 1998. № 5.

** Пашин С. Черная неправда УПК // Terra Incognita. № 3-4, 2001. С. 15.

*** Рыбаков Ю. Куда идем... // Terra Incognita. № 1, 2002. С. 4.

Поводом для применения пыток чаще всего служит «выбивание» признания в совершении преступления (часто – у невиновного), недовольство «запиранием» подозреваемого, а то и без всяких «причин». О побоях и говорить нечего – сперва отбить почки, сломать ребра, а потом уже выяснять – у кого и за что... Объектом насилия может стать каждый: в печать просачивались сведения об избиении и причинении увечий аспирантам МГУ, профессору, офицеру-подводнику и даже – не разобравшись – своему коллеге в штатском...

Каковы источники преступного насилия со стороны сотрудников милиции? Их много, в том числе:

– тяжелое наследие царской полиции (с известной «зуботычиной») и советского репрессивного тоталитарного режима, олицетворением которого были страшные НКВД и ГУЛАГ;

– требования «сверху» максимальной «раскрываемости» преступлений любой ценой (справедливости ради следует заметить, что министр внутренних дел Б. Грызлов летом 2001 г. призвал отказаться от этого «показателя» работы милиции, но принципиальных изменений в правоохранительной деятельности пока не наблюдается);

– «репрессивный» менталитет законодателей (действующий Уголовный кодекс РФ 1996 г. – самый жестокий по санкциям за весь XX в.), исполнительной власти, работников милиции, прокуратуры, суда;

– утрата милицией за годы реформ многих высококвалифицированных сотрудников (в частности, из-за крайне низкой оплаты нелегкого труда), утрата профессионализма, «восполняемая» побоями и пытками;

– «опыт» Афганистана и Чечни;

– полная безнаказанность за творимый произвол.

Все это привело к тому, что светлый образ «дяди Степы»-милиционера, защитника взрослых и детей, померк в глазах бесправных, беззащитных и потерявших всякую надежду добиться справедливости граждан. Это не означает, конечно, что в милиции не осталось самоотверженных, бескорыстных, порядочных профессионалов (автор этих строк лично знает немало таких), но не они, увы, определяют образ сегодняшней милиции в глазах соотечественников.

Как же воспринимают граждане свою милицию?