«Девианты»

«Девиантные» огласил взрыв хохота.

– Это Яна Яковлевна, что ли, так ржет? – осторожно поинтересовался у коллег Ростунов.

– Да ее басок-то, – куда более низким, чем у Яблонской, голосом подтвердила Рыкова. – Блин, ну точно лошадь в стойле!

Дверь в корреспондентскую распахнулась, и на пороге появилась Яблонская со свежей «толстушкой» «Эмских».

– Вы видели? – обратилась она ко всем. – Светлов-то наш… а?

Все тут же сгрудились вокруг газеты.

– Вторая полоса, – указала Яна. – Обращение главного редактора к читателям. Леш, читай вслух.

– «Дорогие читатели!» – торжественно начал Ростунов, но тут же сбился на быстрый темп – очень уж не терпелось узнать новости. – «Нелегко, ох как нелегко мне было решиться на этот шаг. Но, обсудив в коллективе создавшееся положение, мы приняли совместное решение: не выкручиваться, не придумывать себе оправданий, а открыть вам всю правду, какой бы неприглядной она ни была.

Месяц назад на страницах «Эмских вестей» был опубликован чрезвычайно яркий и самобытный материал некоего Романа Светлова «Сомалийский пират воспитывался в семье эмских интеллигентов». Надо ли говорить, что статья произвела эффект разорвавшейся бомбы. Столько звонков и писем мы не получали, пожалуй, никогда!

Но вот неделю назад в редакцию пожаловала группа взволнованных подростков – танцоров прославленного хореографического коллектива «Эх, яблочко!» И что же сказали нам ребята? То, что человек в тельняшке и бархатном камзоле, чьим изображением мы проиллюстрировали данную статью, вовсе не сомалийский пират Виктор Комиссаров, а солист их ансамбля, лауреат пяти всероссийских и двух международных конкурсов Ренат Абдулхаков!»

– Ни фига себе! – выдохнул Ростунов и обвел взглядом коллег. – Вот это подстава!

– Не прерывайся, Леш, – недовольно сказала Яна, требовательно тронув Ростунова за плечо.

Леха продолжил:

– «Здесь, дорогие читатели, предвижу ваш резонный вопрос. Как, мол, вы, лучшее печатное СМИ региона, газета с более чем полувековой историей, допустили публикацию непроверенной информации? Как могло получиться так, что талантливого ребенка, гордость Эмска, надежду России, назвали пиратом?

Отвечаю откровенно, как на исповеди. Наверно, для вас не секрет, что на наших страницах публикуются статьи не только штатных журналистов, но и внештатных авторов. Такова практика большинства СМИ. Зачастую общение с внештатником происходит заочно. Мы получаем от них статьи по электронной почте или по факсу, самих авторов при этом не видим месяцами и даже годами. Достаточно вспомнить ведущего нашей постоянной рубрики, бывшего жителя Эмска, а ныне гражданина США Вадима Шнуцера».

– На фиг Шнуцера! – чуть ли не взвизгнула Рыкова. – Яна Яковлевна, давайте пропустим эти лирические отступления и начнем скорее про Светлова!

– А вот уже и он, – отвечал Ростунов. – «Поэтому, получив от нового автора по имени Роман Светлов материал про пирата, мы без тени сомнения поспешили порадовать вас увлекательной статьей. То, что мы никогда не видели Романа, ни в коей мере нас не смутило. Он сообщил, что в данный момент по семейным обстоятельствам находится далеко от Эмска, но вернется через два-три месяца и обязательно зайдет познакомиться. Причин не доверять Светлову у нас не было.

И что же получилось? Опубликовав материал про пирата, мы невольно стали жертвами злого умысла Романа Светлова. Или же человека, а то и группы людей, в чьих интересах действовал Светлов. Ситуацию усугубляет то, что мы не имеем возможности призвать автора к ответу. Найти его силами сотрудников редакции не представляется возможным, поскольку выяснилось, что журналист сообщил о себе недостоверные данные.

Наверно, у вас возникает вопрос: какую цель преследовал Роман Светлов? Для чего прислал подложные фото? К сожалению, пока у нас нет ответа. Но наиболее вероятной нам кажется следующая версия: Светлов намеренно хотел дискредитировать наше уважаемое издание. Этот подлый прием так называемые черные пиарщики особенно любят использовать в преддверии выборов. А всем вам хорошо известно, что через семь месяцев мы отправимся на избирательные участки, чтобы проголосовать за нового главу Эмска».

– Ну Карачарова! Хитро наплела. Ее послушать, так против «Эмских» чуть ли не мировой заговор затевается, – хихикнул Вопилов, а Ростунов продолжал:

– «Дорогие читатели! Искренне надеемся, что досадное недоразумение не отразится на наших с вами многолетних отношениях дружбы и доверия. Приносим вам свои глубочайшие извинения. С уважением, главный редактор Ольга Карачарова». О, тут еще и постскриптум есть! «Просим правоохранительные органы рассматривать данную статью как официальное обращение и инициировать проведение следственных мероприятий».

– Ребят, я, если честно, одной вещи не поняла, – обратилась к коллегам Яблонская. – Карачарова только за фотографию извиняется или за весь материал?

– Вообще-то, про саму статью – ни слова, – важно заметил Кузьмин. – Но, скорее всего, и статья «левая».

– Все выглядит так, что Ольга извиняется только за снимок. Но в обращении есть хитрая оговорка, – негромко сказала Серова. – От лица читателя Карачарова задает сама себе риторический вопрос: мол, как вы могли допустить публикацию недостоверной информации? Я вам скажу, это неплохая лазейка на случай суда. Если вдруг каким-то образом окажется, что в статейке полно вранья, Карачарова укажет судье на эти строки в своем обращении, и половина вопросов сразу снимется с повестки дня.

– Так, значит, все сенсации Светлова – это вранье? – обескуражено спросила Яна.

– А вы сомневались? – отвечал Кузьмин. – Лично я с самого начала говорил, что это проходимец.

– А знаете, ребят, все-таки как хорошо, что Светлов обошел нас своим вниманием! – облегченно вздохнула Яблонская. – Подумать только, сейчас на месте Карачаровой могли бы быть мы с вами!

…Следом за «Эмскими» с покаянным обращением вышло и «Помело». Папик столь ретиво расшаркивался перед читателями и госпожой Розенштерн, что «девиантовцы» тут же сделали вывод: в статье об отшельнике Светлов налажал гораздо больше, чем в сенсации о пирате.

При этом открытое письмо Пащенко было построено тем же хитрым образом, что и в «Эмских». Папик нагонял пустого пафоса, жонглировал красивыми фразами, переводил стрелки на неведомого Светлова, но… о конкретных фактических ошибках не сообщал ничего. Он лишь вскользь упоминал о письме из Эмского театра, о каких-то технических сбоях, из-за которых, возможно, в статью просочились неточности… Но что именно это были за неточности и насколько много их было в светловской нетленке – Пащенко умалчивал.

– Слава Богу, этот день прошел. Такое позорище, – вторничным вечером Николай Юрьевич сообщал Карачаровой по телефону.

– Ничего, Юрьич, – успокаивала его та. – Позорище забудется, а деньги при нас останутся.

– Давай-ка, мать, мы это дело отметим, – предложил Папик. – Завтра, в то же время, в том же месте, да?

– Окей, – шепотом ответила Карачарова. – Правда, у меня была одна деловая встреча запланирована. Но так и быть, я ее перенесу…