Девианты

— Здрасте, я ваша тетя! — хлопнула себя по бедрам Рыкова. — А пожрать себе купить не судьба, что ли?

— Я специально не покупала!

— Да мы уж поняли, что хитрожопость расцвела в вас буйным цветом, — продолжала Зина.

— Ах, вы так и не разобрались в движениях моей души! — возвысила голос Анжелика. — И где вам, безмозглой кукле, сообразить, что с утра у меня никогда не бывает аппетита! А когда он просыпается к обеду, я терплю. Страдаю, мучаюсь, стенаю, но голод неумолим, и к четырем пополудни я капитулирую в битве с ним…

— Но зачем терпеть? — недоуменно спросила Корикова. — Почему не сходить на обед? Или, если не успели, перехватить пару пирожков в буфете?

— Пирожков?! — выкатила глаза Крикуненко. — Вы бы еще сказали — чипсов! В том-то и дело, что я не питаюсь подножным кормом! Покойная матушка сызмальства внушала мне, что уважающая себя дама должна блюсти талию. И как видите, мне уже за тридцать, а талия у меня как у Людмилы Марковны Гурченко времен «Карнавальной ночи».

И Анжелика развела руками, дабы все могли оценить стройность ее стана.

— А толку-то в такой талии, если нет ни жопы, ни титек, — хмыкнула Рыкова. — Сушеная вобла.

— Талия, действительно, замечательная, — тактично заметила Корикова. — Но насколько мне известно, люди, озабоченные стройностью, никогда не будут есть копченую колбасу, доширак и йогурты. Вы бы хоть яблоко что ли взяли!

— Жрите сами свои яблоки! — Крикуненко уже не стеснялась в выражениях. — Когда от голода темнеет в глазах, яблоки — это последнее, что может пожелать измученный организм. Он, стервец, требует мяса, макарон, сыра! Но неужели, находясь в здравом уме, я могу приобрести эти вреднейшие продукты? О нет! А поскольку никто из вас не носит на работу ничего диетического, мне приходилось довольствоваться тем, что было. О, в такие минуты я, наверно, не побрезговала бы и куском пиццы, и сосиской в тесте!

— Ну вот, мы еще и виноваты оказались — не тем питаемся, — сухо сказала Корикова. — Я вас прощаю, Анжелика Серафимовна, а с остальными разбирайтесь сами.

— Как это — прощаю? — подскочил Вопилов. — А как же наш уговор, что вор ведет всех в кабак?

— Я никаких договоров не подписывала! — отрезала Анжелика. — А вором добропорядочного гражданина может признать только суд!

— Анжелика Серафимовна, вы бы для приличия все-таки извинились перед людьми, — посоветовал Кузьмин. — Обожрали коллектив, а выставляете себя национальной героиней!

— Признаться, не ожидала, что мой родной коллектив окажется скопищем жмотов. Остается только поражаться, как несовершенна людская порода… Но предупреждаю сразу: если замечу хоть намек на дискриминацию, хоть тень какого-то недовольства, хоть один косой взгляд, я уж найду, как заставить вас вести себя прилично! — прошипела Анжелика.

— Да мы просто объявим вам бойкот, вот и все, — сказал Кузьмин. — Никто не заставит меня разговаривать с человеком, которого я не уважаю.

— Яночка Яковлевна еще как заставит! — ослепленная верой в покровительство начальницы, раздухарилась Крикуненко. — Вы все послушные марионетки в ее руках! Она переставляет вас как пешки, а надоест ей кто — смахнет с доски и руки отряхнет. Ваши судьбы, презренные, всецело в ее власти.

— Да что вы говорите, Анжелика Серафимовна! — хмыкнул Кузьмин. — У вас какие-то чрезмерно демонические представления о личности Яны Яковлевны и ее роли в истории.

Лично для меня ее мнение по всем вопросам, кроме рабочих, сугубо фиолетово. Да и по рабочим-то…

— Извините, Анжелика Серафимовна, но я тоже отказываюсь признать себя марионеткой Яны Яковлевны, — иронично произнесла Корикова, но тут же добавила: — При всем к ней уважении.

— А я-то и подавно плевала на ее заскоки! — поддержала митингующих Рыкова.

— Ах, не марионетки? Ах, плевали? Так и запишем, так и передадим! — паясничала Анжелика. — Вот и отыскались наши таинственные недоброжелатели! Саморазоблачились, так сказать! Интересно, кто из вас Кэп Грей? Вы, Антоша? Или вы, Алиночка? Или же эти пасквили на форуме — продукт вашего коллективного творчества?

— Я не Кэп Грей, это стопудово, — ответил Антон, заметно сбавив обороты.

— Аналогично, — сказала Алина.

— Да что вы к ним прикопались? В этой комнате любой может быть Кэп Греем, — опять подключилась Рыкова. — Всем ваша Яна Яковлевна как гость в горле.

— У меня в сети совершенно другой псевдоним, — на всякий случай поспешила засвидетельствовать Колчина. — И я никогда не пишу плохо об уважаемых людях.

— А я вообще на форумах не торчу, дел по горло, — пробормотал Вопилов, углубляясь в просмотр очередной анкеты на сайте знакомств.

— И я, и я, — поддакнули остальные.

Только Филатов не смог подтвердить своей благонадежности. Умаявшись за день, молодожен вздремнул прямо на стуле.

— Извините, задержалась в мэрии, — на пороге объявилась нарядная Яблонская с букетом белых лилий. — Юлечка, это тебе. Будь счастлива, детка. А что все такие смурные?

— Да так, одну свинью на чистую воду вывели, — негромко произнесла Рыкова.

— Какую свинью? — Яна насторожилась.

Зина только открыла рот, как Крикуненко бросилась к Яблонской и часто-часто заговорила: