Девианты

— Успокойся, кис, — подошла к подруге Рыкова, которая вот уже с полчаса молча наблюдала за происходящим, воздерживаясь от каких-либо заявлений. — Все нормально с ней будет, да, доктор?

— Я не господь Бог, чтобы давать вам подобные гарантии, — развел руками Тимур Иванович. — Мы ведь даже не знаем, какую дозу нейролептиков она приняла, и нейролептики ли это были вообще. Надеюсь, к утру получим данные из лаборатории. А пока ей проведут комплекс детоксикационных мер.

— У меня предчувствие, что все будет нормально, — не совсем уверенно сказала Рыкова. — А если что, док, на сколько она подвиснет в больнице?

— Опять же, говорить об этом преждевременно. Но, я полагаю, не менее двух недель в любом случае.

— Вот те на! — развел руками Вопилов. — Погуляли, называется. И что мне теперь делать? Я отказываюсь исполнять обязанности главного редактора в такой обстановке!

— Что за истерики? — бросила ему Корикова. — Как будто у тебя есть другой выход.

— Выходов сколько угодно! — брызгал слюной Влад. — Пусть Карман отзывает Яблонскую из отпуска! Или Кудряшова. Я не подписывался в одиночку делать газету!

— Ты заколебал, Влад, — зло сказала Рыкова. — Тебе Алинка русским языком сказала: согласна поработать за Серову.

Но Вопилова уже несло.

— Премного благодарен, конечно, Алиночке за отзывчивость. Но с тем же успехом свои услуги мне могла предложить и уборщица! Из Алины такой же редактор, как из меня китайский летчик!

— А ты знаешь, какой она редактор? — запальчиво крикнула Рыкова.

— Ну, по крайней мере, Яблонская с Кудряшовым от нее не в восторге, — заюлил Вопилов. Он сообразил, что наговорил оскорбительных вещей и хотел как-то замять это дело. — Лично я не имею ничего против Алиночки и даже наоборот…

Корикова стояла с красным лицом и, вскинув голову, глядела куда-то за окно. И вдруг, притопнув ногой, нажала несколько кнопок на мобильнике.

— Ты куда? — забеспокоился Вопилов. — Янке стучать? Да погоди ты…

Но Алина его не слушала и нетерпеливо ждала соединения.

— Норманн Иваныч! Простите, что так поздно, — чеканя каждое слово, заговорила она. — У нас здесь ЧП. Серову госпитализировали в тяжелом состоянии, а Вопилов отказывается исполнять обязанности… Нет, не надо отзывать… Да пусть отдохнет Яна Яковлевна… Нет, не так… Тут другое… Я готова… Да прорвемся! Ну все, извините за беспокойство.

— Разрешите поздравить? — искательно осклабилась Анжелика.

— Он согласен? — улыбнулась Рыкова.

Алина кивнула головой и громко объявила:

— С понедельника и до возвращения Яны Яковлевны я буду исполнять обязанности главного редактора. Прошу любить и жаловать.

Вопилов в бешенстве бросился вон из комнаты.

Часть третья

На тумбочке лежали два апельсина, киви и лайм. В стакане минералки покачивалась белая пушинка. Светлана уже с полчаса наблюдала за ее передвижениями по водной поверхности. В голове было пусто, как будто кто ластиком затер все переживания, эмоции, мысли.

Где она? Кажется, в больнице. Но почему? Что с ней? Не переменяя позы, парой движений глаз Света оглядела себя и убедилась, что руки-ноги на месте. Она попробовала шевельнуться — тело слушалось с трудом. Но все же она смогла кое-как сесть в постели. Тотчас же в палату вошел доктор.

— Поздравляю, — с улыбкой сказал он. — Выспались, наверно, на год вперед. Почти трое суток!

— Да? — не находя в себе сил удивиться, хрипло выдала Серова.

— Передозировка фенотиазина в ряде случаев дает именно такой эффект, — заговорил эскулап. — Первичные симптомы в виде мидриаза, двигательного возбуждения, реактивного психоза сменились ступором, затем миорелаксацией, после чего вы впали в глубокий медикаментозный сон. Но сейчас все позади. Через неделю будете как новенькая.

— Трое суток? — опять без малейшего выражения спросила Светлана.

— Да, без малого.

— Фено… как?

— Вещество из группы фенотиазинов. И в приличной концентрации. Но на будущее советую не снимать стресс подобным способом. Тем более, в сочетании с алкоголем! Последствия могут быть куда более драматичными.

— Я не снимала.

— Возможно. Но пока все данные говорят в пользу именно этой версии. Лаборатория обнаружила фенотиазин в жидкости, представленной на анализ. Я не решаюсь спросить… Это, случайно, не была попытка суицида? У меня есть отличный психотерапевт…

— Нет, — вяло ответила Светлана и медленно перевела взгляд на лайм.

— Это вам коллеги принесли, — продолжил доктор. — Еще денек побудете в палате интенсивной терапии, и переведем вас в отделение. Там и посетителей сможете принимать.

Серова смотрела на зеленый бочок лайма. Кажется, она знает, каков он на вкус. Горьковато-кислый, но не совсем как лимон. Зато цвет мякоти такой же в точности. Да-да, она видела: долька висит на бортике стаканчика. Пластикового стаканчика с коктейлем. А рядом стоят другие стаканчики. Но на них уже другие дольки. Апельсиновые.