Девять

«Упаковщика» так и не нашли. Убийства прекратились. «Ночной экспресс» пытался на этом спекулировать и вновь возвращал внимание читателей к Горохову, но хуже ему быть уже не могло…

Болезнь, вновь подумал Горохов, закрывая сухие воспалённые глаза и прислушиваясь к колючему шёпоту ветра. Да, ты болен, бормотал ветер. Ты болен Ямой. Ты чувствуешь ее дыхание, слышишь, как глубоко под снегом тяжко вздымается грудь в тревожных снах о прошлом и будущем. Плотный шрам тропы рассекает её безмятежное лицо. Она копит силы для тех, кто придёт окунуться в её тень и темные воды тайных желаний. Она ждёт, как и ты…

«Я?»

Да, ты затаился, но всё еще ждёшь…

«Чего? Чего я жду?»

Она знает…

«Что знает? Зачем я ей?»

Она знает, смеётся ветер. Ты знаешь, и она знает, что ты знаешь… Может быть, ты — Страж? Страж Ямы. Ветер заходится довольным уханьем, кружась меж телевизионных антенн на крыше, гремит жестью водостоков и стрелой уносится в небо, что ещё не устало горстями швырять ледяную труху в пасть ночи.

В часах на тумбочке щёлкнуло.

Горохов уснул.

Яма слепо потянулась к нему, как любящая женщина: на месте? здесь, рядом?

Глаза под веками беспокойно задвигались…

10

Новогодняя ночь трещала от мороза. Смог висел в воздухе, смерзаясь в коричневатые хлопья. Оранжевый свет фонарей мохнатыми шарами окутывал верхушки столбов, словно лампы превратились в красных карликов и не отпускали свет от себя силой притяжения. Трамвай не ходил часов с девяти вечера, автобусы не глушили двигатели, редкие «частники» кутали решётки радиаторов или щеголяли разноцветными картонками. Охотников пускать петарды было мало, ёлка на центральной площади Кирчановска подмигивала гирляндами только башенным часам на здании областной администрации. Предпраздничная суета на улицах закончилась рано. Народ торопился домой, согреться с сорокаградусного морозца водочкой, закусывая упругим груздком, заодно и старый год проводить.

Гороховы встречали Новый год у соседей. Женщины строгали, чистили, жарили, варили и парили часов с трех. Катя растормошила Горохова и вовлекла в сложную ролевую игру, правила которой менялись, чуть ли не по ходу действия. Сюжет вкратце таков. Урфин Джюс, потерпевший фиаско, как огненный бог, отказавшийся служить подземным королям и Арахне, в тайне не оставил претензий на владение Волшебной страной и продолжал искать формулу таинственного порошка из волшебных растений. Он жил в пещере Гингемы и перепробовал почти все снадобья из кладовой колдуньи, все сушеные травы, все банки с жуками и червями. Волшебного порошка он не получил, но по неосторожности воскресил саму Гингему, и тут всё началось. Одержимая жаждой мести, Гингема вернула Элли в Волшебную страну и вновь сделала маленькой девочкой. Колдунья заколдовала Тилли-Вилли, и теперь железный великан охотился по всей стране за Страшилой, Железным дровосеком и Смелым Львом, вытаптывая поля жевунов, разрушая города мигунов. Марраны скрылись в горах, Подземные короли вывели на поверхность войска, патрулируя дорогу из жёлтого кирпича на драконах. Волшебство Виллины оказалось бессильно перед злобой, алчностью и властолюбием, поразившими обитателей Волшебной страны, как чума.

Элли и её друзьям вновь предстояло схватиться со злом, и нужно было спешить. В новогоднюю ночь, как только часы пробьют полночь, власть зла установится в волшебной стране на следующую тысячу лет, если… Если не разыскать золотые башмачки. Элли должна надеть их и загадать своё желание. Какое? Она ещё не знает…

Горохов и веселился и печалился, узнавая в характерах и ситуациях заметный налёт современных сказок для детей и взрослых, фильмов, игр (чего только стоил проклятый отряд летучих обезьян, одержимых страшной жаждой крови), но увлёкся очень, впервые за несколько месяцев позабыв о собственных проблемах.

— Пикапу-трикапу! — кричал Горохов, распаляясь и насылая жёлтый туман на пути Элли. Катя закусывала губу, чтобы не рассмеяться, нужно срочно придумывать ответный ход. Зато Люся хохотала от души и просила Великого и ужасного раздвинуть стол; расстелить скатерть; помочь в сервировке. В ответ Горохов выпячивал губу и хмурил брови, словно управдом Бунша в телевизоре, временно исполняющий обязанности царя, и сварливо ворчал, что Гудвин — шарлатан, жалкий выскочка, а он — Урфин II, действительный маг и волшебник, будущий повелитель Волшебной страны.

Игра завершилась без двадцати двенадцать, безусловной победой Элли и её друзей.

Сели за стол, к сожалению, без Игоря. В связи с рекордно низкой температурой, при прохождении пика электрических нагрузок, на предприятиях «Кирэнерго» организовано дополнительное дежурство начальников смен. Вахта Игоря оканчивалась в двенадцать, он обещал приехать ближе к часу ночи, а приехал Дед Мороз с его голосом, слегка приглушенным ватной бородой, которая тут же принялась отклеиваться.

— Папа! — закричала Катя, хлопая в ладоши, — Твоя борода!