Девять дней до конца света (СИ)

- Ну, и что мне надо?

- Эх, ты, глюпый, смешной человечек, - отвечает он, скалясь, - денег тебе надо. Много денег. Когда у тебя есть много денег, ты важный человек. Тебя все уважают и боятся. Все слушают тебя и ищут с тобой дружбы. А ты презираешь их, плюешь на них и смотришь на жизнь свысока. В этом и только в этом, кто бы только что не говорил, смысл вашего человеческого существования.

- Врешь ты все, черт, - говорю я, горячась, - люди живут не для этого.

- А для чего? - нагло смеется мне в лицо Савелий, - скажи мне, если ты это знаешь.

- Люди рождаются для счастья, - отвечаю я после длительного раздумья.

- Для счастья? - заходится от хохота Савелий, - спасибо, насмешил.

Насмеявшись, он утирает слезы и говорит:

- А для счастья, по-твоему, деньги, что, не нужны?

Я долго молчу, думая, чтО бы такое ему ответить.

- НужнЫ, - отвечает за меня Савелий, - сам знаешь, что нужнЫ. Еще как нужнЫ. И чем больше денег, тем счастливей человек.

Но я не сдаюсь.

- Счастье человека не в деньгах, а в традиционных ценностях. В семье, в детях, в интересной работе, - говорю я, искренне надеясь, что мои слова звучат убедительно.

И опять хохочет алчный черт.

- В семье, говоришь? - отвечает он, смеясь, - а где твоя семья? Где твои дети? Чего молчишь? Жена от тебя ушла, дочь тебя забыла и даже не звонИт. А работа? Ты что, всю жизнь мечтал работать таксистом? Ты же хотел стать журналистом-международником, забыл, что ли?

- Ты не обобщай, это частный случай, - вздыхая, отвечаю я ему.

- Эх, ты, глупый, наивный человечишка, - заливается смехом черт, передразнивая меня, - частный случай..., Да вся ваша жизнь людская состоит из частных случаев. А ведь ты мог жить по-другому, совсем по-другому, и ты сам это прекрасно знаешь. С твоими-то знаниями и с твоим военным опытом... Ты же первоклассный снайпер, а этот талант не пропьешь, как ни старайся. Да и напрягаться-то тебе особо не надо. Выполнил заказ, получил "бабки", и ушел. Всего-то и делов...

- Это все уже в прошлом, я свое отстрелял, и та война давно закончилась, - отвечаю я, как будто оправдываясь, - да и забыл я уже все, навыки потерял.

- В прошлом, говоришь? - переспрашивает меня Савелий, становясь серьезным, - в прошлом может остаться только мирное время, а войны всегда были, есть и будут. Будут до тех пор, пока на земле останется хоть один человек. Вы, людишки, всегда будете воевать. За кусок хлеба, за пещеру, за смазливую самку, за своего бога, за ломаный грош. А те из вас, которые не захотят воевать, сами того не желая, станут пушечным мясом и тупым орудием в чужих руках. И никакая цивилизация здесь ничего не сможет изменить или исправить. Такова ваша человеческая природа. Вы всегда будете воевать между собой, и будете убивать друг друга. Так что, мой недалекий друг, не упускай свой шанс! Хочешь, хоть сейчас "подгоню" выгодный заказ? Бабла срубишь немеряно, а мне отстегнешь лишь какие-то жалкие пятнадцать процентов! Учти, это недорого, другие берут намного больше.

- Ты что, глухой, что ли? - говорю я как можно спокойнее, стараясь отвязаться от прилипчивого визитера, - сказано же тебе, что я уже все забыл. Ну, ты сам прикинь, времени сколько прошло уже после моей службы в Афгане? Лет двадцать? Двадцать пять? Да больше уже. Так что, приятель, оставь меня в покое. Молодых ребят поищи, их сейчас полно, сам знаешь, сколько у нас сейчас горячих точек.

- Молодых много, - неожиданно соглашается со мной Савелий, - а таких как ты, можно по пальцам пересчитать. Вспомни, хотя бы тот бой под Кундузом. Тогда о вашей командировке как-то узнали душманы , и твой отряд попал в засаду. "Духи" прижали вашу колонну к скалам и расстреливали из "калашей" как кроликов, как мишени в тире. Чего молчишь? Ты же помнишь тот бой, такое невозможно забыть. И если бы не твои навыки и холоднокровие, то от вашей роты ничего бы не осталось, и ты сам это прекрасно знаешь. Ты же тогда спас своих друзей, раненого ротного вытащил из-под обстрела, да еще как-то умудрился при этом больше половины душманов перебить. Только не говори мне, что каждый советский патриот был тогда на такое способен.

- Ну, не знаю, как насчет патриотизма, - нехотя отвечаю я, хмурясь, - а выбор тогда у нас был небольшой. Либо умереть, либо выжить. И мы выбрали второе. И нам, несмотря ни на что, выжить все-таки удалось. Правда не всем, к сожалению, но и "духам" тогда, тоже досталось.

- И я о том же говорю, - неожиданно поддерживает меня Савелий, - ведь если бы не ты, то от вашей роты осталась бы только запись в учетной книге. Ну, что, как тебе мое предложение? Соглашайся, не прогадаешь, точно тебе говорю!

- Да пошел ты... - наконец не выдерживаю я, не зная, что ему еще можно сказать этому ушлому черту в свое оправдание...