Девять дней до конца света (СИ)

Сектантка вновь подняла серебряный бокал и, сделав несколько больших глотков, его полностью осушила. Выпив бокал, она безвольно опустила руки и бокал, упав, звеня, покатился по каменному полу с нарисованной пентаграммой. С подбородка ведуньи на черную ткань балахона стекали струйки алого, кровавого напитка. В подземелье воцарилась тревожная тишина. Так продолжалось несколько минут. Вдруг сестра Оксана встрепенулась и оглядела незрячими, фосфоресцирующими глазами присутствующих сектантов.

- Я вижу... - медленно произнесла она хриплым голосом, - вижу...

- Что вы видите сестра? - обратился к ней магистр, нервно перебирая четки с черными черепушками.

- Я вижу, я все вижу... Всё... Черные птицы летят... - торжественно изрекла провидица, подняв вверх ладони с растопыренными, крючковатыми пальцами, - черные кошки бегут... Черные рыбы плывут...

- А что вы еще видите, сестра? - нахмурясь, спросил магистр, в голосе которого слышались нотки разочарования, - вы видите жертву?

- Вижу... - помедлив, прохрипела сектантка.

- Кто она? Кто эта жертва? - нетерпеливо спросил брат Эдуард.

- Это ребенок... - ответила сестра Оксана, высматривая что-то мертвыми глазами над головами притихших членов ордена.

- Ребенок? - удивленно спросил магистр, - какой еще ребенок?

- Это девочка... - медленно проговорила провидица, - девочка, которая родилась в Москве, ровно в полночь с 31 декабря на 1 января двухтысячного года.

Сказав эти слова, сектантка закрыла глаза и безвольным кулем, с глухим стуком, повалилась на пол.

- Как же я сам не догадался... - простонал магистр, обхватив голову руками, - ну, конечно! Две тысячи лет от рождения Христа! Начало Новой Эры! А этот ребенок - первый человек Новой Эры! Вот она - сакральная жертва, которая перевернет и разрушит этот прогнивший мир!

Безмолвная паства внимательно прислушивалась к словам своего наставника, а к лежащей на полу ведунье подошла и опустилась возле нее на колени, ее поводырь - сестра Эсфирь. Она вынула из складок балахона пузырек с какой-то жидкостью и поднесла его к лицу лежащей на полу женщине.

- Братья и сестры! - торжественно произнес магистр ордена "Ангелы тьмы", - наконец-то свершилось! Свершилось то, что было предсказано и предречено задолго до этого знаменательного дня!

В это время сектантка, лежащая на полу, пошевелилась и при помощи своего поводыря села, держась одной рукой за голову.

- Стойте! - прохрипела она, - стойте, я вижу опасность!

- Какую еще такую опасность? - недоуменно спросил ее магистр, - о чем вы, сестра Оксана?

- Я вижу опасность... И эта опасность исходит от ее отца... Он где-то рядом... Очень близко... Я его чувствую... Он может помешать вам в вашем деле...

- Вот оно что... - задумался брат Аскольд. Пока он размышлял, вся его паства молча наблюдала за происходящим в подземелье. Наконец что-то решив, брат Аскольд обратился к помощнику:

- Брат Герман, немедленно идите и выясните, что это за девочка и кто ее отец, а мы вас подождем, чтобы окончательно решить, что и как мы будем делать. Идите.

Неофит, поклонившись, молча ушел во тьму, а магистр обратился к пастве:

- Итак, мои братья и сестры! Как я уже ранее сказал, начался отсчет новой эры. Сегодня же мы принесем в жертву этого невинного ребенка, о котором нам поведала сестра Оксана и рухнет храм старой, прогнившей, ложной веры! А пока, нам всем следует причаститься кровью агнца, принесенного нами сегодня в жертву.

Произнеся эту речь, магистр откупорил бутылку водки, стоявшую на столе, и вылил ее серебряный бокал. Затем долил в него жертвенной крови, и насыпал белого порошка из прозрачного пакетика. Перемешав зелье серебряной ложечкой, он, глядя поверх голов сектантов, громко и торжественно произнес:

- Тебе, о, Князь Тьмы, мы навеки посвящаем наши жизни и наши смерти!

Сделав глоток из жертвенного бокала, магистр передал его стоявшему рядом брату Эдуарду.

- По одному глотку, - тихо сказал магистр. Брат Эдуард взял бокал и, отхлебнув зелья, передал его стоявшему рядом адепту. Бокал с жертвенной кровью уже пошел по второму кругу, как из темноты появился брат Герман, державший в руке несколько листков бумаги формата А11. Подойдя к магистру, он молча, склонив голову, протянул их своему шефу.

- Благодарю тебя, брат Герман, - сказал магистр и углубился в чтение принесенных бумаг.

Какое-то время магистр, надев очки, внимательно изучал полученные материалы, при этом бормоча про себя:

- Мария Кузнецова, четырнадцать лет. Проживает с матерью и отчимом в Лефортово. Улица Строителей. На учете нигде не состоит. Отец - Кузнецов Олег Сергеевич. Тысяча шестьдесят седьмого года рождения. Срочную службу проходил в Афганистане. Имеет ранения. Проживает в Гольяново. Улица Профсоюзная. В разводе. С бывшей женой и ребенком отношения не поддерживает. Выплачивает бывшей жене алименты по исполнительному листу. Постоянной работы не имеет. Страдает хроническим алкоголизмом. Состоит на учете в психоневрологическом диспансере. Серьезных правонарушений не имеет. Так-так.

Брат Аскольд снял очки и, задумчиво потерев переносицу, произнес: