Девять драконов

Гарри открыл дверь и вошел в дом. Итак, он впервые солгал своей дочери. Он сделал это для того, чтобы избавить ее от потрясения и скорби, но от этого было не легче. Он уже чувствовал, что начинает катиться по этому скользкому склону.

40

В одиннадцать часов утра в понедельник Босх был уже в городе, у дверей центра для содержания под стражей задержанных правонарушителей, и ждал, когда выпустят на свободу Бо-Джинг Чанга. Он и сам не знал, что сделает или скажет убийце, когда тот выйдет из этих дверей свободным человеком. Но он твердо знал, что так этого не оставит. Если арест Чанга инициировал череду страшных событий в Гонконге, то Гарри просто не сможет себя уважать, если не схлестнется с этим человеком, коль скоро получит такой шанс.

В кармане у него зазвонил телефон, и Босх испытал искушение не отвечать, боясь пропустить появление Чанга, но, увидев, что звонит лейтенант Гэндл, принял звонок.

— Я слышал, что ты вернулся.

— Да, я собирался вам позвонить.

— Ты нашел свою дочь?

— Да, она в безопасности.

— Где?

Босх замялся, но не надолго.

— Она со мной.

— А ее мать?

— Она осталась в Гонконге.

— И что же будет?

— Она будет жить со мной. Во всяком случае, какое-то время.

— Как там все прошло? Мне надо к чему-то подключиться?

Босх не знал, что ответить, и решил пока отложить разговор.

— Надеюсь, непредвиденных результатов не будет. Но всякое бывает, никогда не знаешь, что может случиться.

— Я дам тебе знать, если что будет слышно. Ты придешь сюда?

— Мм… не сегодня. Мне надо взять пару дней, чтобы устроить дочь, разобраться со школой и прочим. Хочу показать ее психотерапевту.

— Это в счет белого времени или в счет отпуска? Мне надо как-то записать.

Белым временем в управлении назывались отгулы — по цвету бланка, на котором начальники вели их учет.

— Не имеет значения. По-моему, у меня есть отгулы.

— Тогда я так и запишу. У тебя все в порядке, Гарри?

— Все нормально.

— Думаю, Чу рассказал тебе, что Чанга выпускают?

— Да, я в курсе.

— Его чертов адвокат сегодня утром уже приходил сюда, за его сумкой. Извини, Гарри. Мы ничего не могли поделать. Дело рассыпалось, а те два слабака из Сан-Фернандо наотрез отказались помогать нам с обвинением в вымогательстве.

— Я знаю.

— Не помогло делу и то, что твой напарник все выходные просидел дома. Сказался больным.

— Да уж…

Терпение Босха в отношении Ферраса достигло критической точки, но то были их счеты. Он пока не был готов обсуждать это с Гэндлом.

Двери следственного изолятора открылись, и Босх увидел, как оттуда выходит человек азиатской внешности, в костюме и с портфелем. Это не был Чанг. Мужчина придержал туловищем дверь и просигналил стоящей поодаль машине. Босх знал: его час настал. Человек в костюме был известным адвокатом по имени Энтони Уинг.

— Лейтенант, мне надо спешить. Могу я перезвонить позже?

— Главное — сообщи, когда решишь, сколько дней ты берешь и когда можно опять внести тебя в график. А я тем временем подыщу какую-нибудь работу для Ферраса. Что-нибудь сидячее.

— Я вам перезвоню.

Босх захлопнул телефон как раз в тот момент, когда черный «кадиллак-эскалейд» подкатил к выходу и из дверей следственной тюрьмы вышел Бо-Джинг Чанг. Босх шагнул на дорожку между Чангом и лимузином. Тогда Уинг тотчас вклинился между Чангом и Босхом.

— Простите, детектив, — сказал Уинг. — Вы препятствуете передвижению моего клиента.

— Что я делаю, препятствую? А разве не он воспрепятствовал жизни Джона Ли?

Босх увидел, что Чанг за спиной Уинга деланно усмехнулся и покачал головой. Потом он услышал, как позади него хлопнула дверь машины и внимание Уинга переместилось куда-то ему за плечо.

— Непременно зафиксируйте это, — обратился он к кому-то, находящемуся за спиной Босха.

Босх обернулся и увидел, что из большого внедорожника вышел человек с видеокамерой. Объектив камеры был нацелен на Босха.

— Что это еще?

— Детектив, если вы будете так или иначе докучать мистеру Чангу, это будет документально зафиксировано и передано в СМИ.

Босх снова повернулся к Уингу и Чангу. Неуверенная ухмылка Чанга превратилась теперь в самодовольную улыбку.

— Ты думаешь, это все, Чанг? Мне наплевать, куда ты едешь, — дело на этом не закончено. Ты и твои подельники перевели его в личную плоскость, урод, и я этого не забуду!

— Отойдите в сторону, детектив, — сказал Уинг, явно играя на камеру. — Мистер Чанг выходит на свободу, потому что он невиновен в тех вымышленных преступлениях, которые вы пытались ему приписать. Он возвращается в Гонконг из-за притеснений со стороны полицейского управления Лос-Анджелеса. Из-за вас он лишен возможности жить здесь, как делал это несколько лет.

Босх отошел с дороги, пропуская их к машине.

— Ты словоблуд, Уинг! Забери свою камеру и засунь себе в задницу.

Чанг первым сел на заднее сиденье «эскалейда», после чего Уинг сделал знак репортеру садиться на переднее.

— Теперь ваша угроза у нас на пленке, детектив, — пояснил Уинг. — Помните об этом.