Девять граммов на удачу

Ствол гаусс-винтовки и впрямь был изогнут. Небось какой-нибудь хуги развлекался. Хорошо хоть штопором не завернул. А мог бы. Легко.

Большинство оружия оказалось негодным — покореженным, помятым и даже расплющенным. Неповрежденными оставались лишь коробки с патронами. Видно, для хуги эти предметы были слишком мелкими и недостойными внимания.

Вася Пыра откопал себе изношенный АК-104 и теперь разбирал его, пристроив на более-менее целой куртке. Пытался даже почистить. Сразу видно, обстоятельный мужик. С опытом. Вернее, с въевшейся в кровь привычкой беречь оружие, от которого зависит твоя жизнь. Это только салаги могут вечером после тяжелого дня на маршруте сразу завалиться спать, кинув в угол палатки нечищеный автомат. Опытный боец будет падать с ног от усталости, но, прежде чем заснуть, приведет оружие в порядок…

Гарик Малой набрал целую охапку гранат. Рассовал их по карманам подобранного в яме комбинезона «Скат», надетого на голое тело. Подхватил чудом уцелевший карабин «Сайга» и принялся искать к нему патроны.

А Медяк потрошил рюкзаки, торопливо вываливал их содержимое в яму, подбирал цацки, что подороже, и складывал в пустой рюкзак.

Перехватив мой взгляд, он ухмыльнулся и подмигнул:

— Сколько здесь хабара. А, Бедуин? Чтобы все вывезти, вертолета не хватит.

Вася Пыра услышал, покачал головой:

— Ох, и жадный ты, Медяк. Тут надо думать, как уцелеть, а ты цацки хватаешь. Правильно тебе погоняло дали — за медяк удавишься.

— Может, и удавлюсь. Только когда мы будем в Муторае, а ты, голь перекатная, ко мне подвалишь да денежку в долг клянчить начнешь, я тебе этот базар припомню.

— Пыра прав, не до цацек сейчас, — вмешался я. — Заканчивай ты это дело, тезка. Лучше оружие себе подбери…

Я осекся — от покинутой нами земляной тюрьмы раздался яростный рев. Судя по всему, конвоир, который относил Кузю, вернулся, обнаружил трупы коллег и поднял тревогу.

— Все, мужики, сваливаем, — поторопил я. — Медяк, что у тебя с оружием?

— Порядок. — Он закинул рюкзак с цацками за спину и взял в руки абсолютно целый ПКМ. И когда только успел его откопать? — Во, видал, Бедуин, какого красавца себе надыбал?

— А потянешь? — Я имел в виду вес пресловутого красавца. Конечно, Медяк, сразу видно, мужик не хилый, но чтобы стрелять на ходу из ручного пулемета, нужна еще и сноровка.

— Потяну. Не впервой, — отмел мои сомнения Медяк.

— А патроны есть?

— Два комплекта. — Он показал две сменные металлические коробки защитного цвета с уложенными внутри пулеметными лентами.

— А сошки?

— А может, тебе еще и сисястую бабу в придачу? — ухмыльнулся Медяк. — Нету сошек. Да и на хрена они мне?

— Ну, как знаешь… Малой, поступаешь в пулеметный расчет. Будешь помощником Медяка, — полушутя распорядился я.

— А что надо делать? — растерялся Малой.

— Не мешать! — отрезал Медяк. — Бедуин, я с напарниками не работаю.

— Ну, как знаешь, — повторил я. — Уходим, мужики. Док, держись ко мне ближе. На рожон не лезь и не забывай про щит с невидимками.

На этот раз далеко уйти нам не дали — из-за хижин скользнули несколько едва видимых, будто сделанных из стекла фигур.

Перешедшего в режим невидимости хуги можно худо-бедно различить лишь во время движения, но если он замирает неподвижно, то полностью растворяется в окружающем ландшафте.

— А-а-а! Суки! — Медяк завопил во всю силу легких, подбадривая себя, и саданул широкой злой очередью.

Пулемет в его руках заплясал, задергался. Тезка переоценил свои силы и сейчас с трудом справлялся с отдачей. И все же его титанические усилия принесли свои плоды — воздух окрасился кровью, раздались вопли, а затем трое «голодных» стали видимыми. Один из них, грудь которого напоминала решето, рухнул замертво на землю. Готов. С такими ранами даже хуги не живут. А двое других «голодных» получили несмертельные ранения, и у них наверняка уже включился процесс регенерации. Они потому и стали видимыми. Когда идет регенерация, способность «стелс» пропадает.

Раненые хуги попытались скрыться за хижинами, но точная очередь Дока сняла одного. Пыра выстрелил во второго. Промазал. И тут же был вынужден переключиться на другие цели.

Так, ощетинившись свинцом, мы бодрой рысью двигались по селению. Впереди, точно бронеход, пер Медяк с ручным пулеметом. По сторонам его прикрывали Док и Малой, а мы с Пырой защищали тыл.

Наш шальной прорыв увенчался успехом — без потерь мы выскочили на площадь перед алтарем.

Шамана, естественно, здесь уже давно не было. Небось сбежал одним из первых, паскуда. Точнее, сбежала. А вот Кузя был. Ему, видно, дали выпить какой-то наркотический настой, потому что он по-прежнему пребывал в сознании. Гарпун уже вытащили, рану прижгли, чтобы остановить кровь. Левшу положили на плоский камень для жертвоприношений, а вокруг головы разместили дугой шесть желтых кубиков.