Девять граммов на удачу

Илья шарахнулся от него, как от чумного. Я озабоченно покачал головой — похоже, Механик все-таки глотнул ядовитого газа. А он тем временем отбежал чуть в сторону, опустился на корточки, вытащил из рюкзака перышко и начал энергично закапывать цацку в черную жирную землю, помогая себе ножом.

Кочкин смотрел на него, вытаращив глаза.

Я подошел к рядовому:

— Ну-ка, покажи мне свой автомат.

Он машинально сдернул с плеча заляпанный тиной «калаш». Я недоуменно поднял бровь:

— Ты из этого собираешься стрелять? Или в бою станешь размахивать им, как дубиной?

— Почему как дубиной? А-а-а… — До него наконец дошло. — Сейчас почищу.

— Десять минут на приведение оружия и амуниции в порядок.

Кочкин уселся на землю и занялся оружием. Я тоже принялся чистить свой АКМ. Чуть в стороне активно рыл землю и что-то бормотал под нос Мех. Кочкин время от времени поглядывал то на него, то на меня, но с вопросами не приставал. Наконец возбуждение у наемника прошло. Он устало уселся на какую-то корягу и замер, подперев подбородок стволом «Вала».

«Как бы случайно не стрельнул, — мелькнула у меня мысль. — Вышибет себе мозги на раз…»

Я подошел к нему, коснулся плеча:

— Ты как?

Механик поднял на меня глаза, потряс головой и стал подниматься на ноги. Приступ у него наконец-то прошел.

— Круто меня торкнуло. Как будто бутылку на грудь принял, а похмелиться забыл, — признался он.

— Теперь порядок? Идти дальше сможешь?

— Нормально… Все путем. — Механик широко ухмыльнулся и подмигнул мне: — Потопчем еще землю, Бедуин.

— И в каком направлении будем топтать?

— Не понял…

— Через ложбину отряду не пройти. — Я кивнул на присмиревшее болотце.

Спокойствие было обманчивым. Тварюга по-прежнему находилась там, никуда не делась. Уничтожить ее можно только массированным гранатометным ударом. А еще лучше накрыть из миномета. Или выжечь болотце напалмом. По-другому болотника не уничтожишь.

— Отряду там не пройти, и нам к ним по ложбине не вернуться.

— Тупик, — согласился Механик.

Днем через поле напрямик лезть нельзя — есть риск быть обнаруженными. И режим радиомолчания нельзя нарушать по той же причине. С другой стороны, нужно как можно быстрее связаться с группой, предупредить, что с этой стороны ловушку не обойти.

— А я думаю, надо… — несмело начал Кочкин.

Мы с Механиком удивленно воззрились на него.

— Оно думает! — притворно восхитился наемник.

Илья недовольно свел брови к переносице. Наркотический кураж вызывал в нем отчетливое желание постоять за себя, а заодно спасти и остальной мир — всех обиженных и угнетенных.

— Да! Я думаю! Имею мнение! Нам надо идти на поле и спасти того паренька!

Наемник отрицательно покачал головой и терпеливо пояснил рядовому:

— Этого делать никак нельзя, иначе обнаружим себя, спугнем «дичь» и провалим задание.

— Плевать! — отмел его возражения Кочкин. — Зато спасем человека. Это важнее любого задания. Разве не так?

Механик сделал выразительный жест плечами и лицом: дескать, салага ты. Элементарных вещей не понимаешь.

— А если бы на его месте был кто-то из нас? — не унимался Кочкин.

Механик сочувственно поглядел на него:

— М-да… Как тебя цапануло-то с «Пивной кружки». Вроде аномалька и небольшая была, а по мозгам сильно ударила. — Наемник повернулся ко мне: — Бедуин, хочешь не хочешь, а придется делать крюк в сторону. Попробуем обогнуть болотце по широкой дуге и ходу к нашим через Ведьмин лес…

— Нет, ты мне ответь, чмо! — перебил Кочкин. Он вошел в раж, даже наставил на Механика «калаш» и угрожающе передернул затвор.

Последнее действие было лишним — в патроннике уже был патрон. Теперь он вылетел из автомата и затерялся в осоке. Мы с Механиком проследили за ним взглядами. Уверен, у нас мелькнула одинаковая мысль: «В такой траве патрон фиг найдешь. Вот ведь отморыш! Разбрасывается боеприпасами, словно в АТРИ под каждым кустом по цинку!»

И как я только мог заподозрить в Кочкине опытного бойца? Ведь салага салагой! Совсем, видать, дядю Бедуина паранойя заела, раз начал сопливых юнцов подозревать.

— Если бы там сейчас сидел ты, Мех? А?! — гнул свое Кочкин, держа под прицелом наемника.

Ствол автомата ходил ходуном, а палец рядового дрожал на спусковом крючке. Опасная ситуация. Парень явно на грани нервного срыва. Пальнет, не задумываясь. А с такого расстояния даже он не промахнется.

— Ладно, Илюха, уговорил. — Механик поднял руки в успокаивающем жесте. — Пойдем освобождать твоего чмошника.

— Правда? — обрадовался Кочкин. — Ведь это правильно! Людей нельзя бросать в беде!

— Конечно, нельзя. — Механик приблизился к нему вплотную, дружелюбно улыбнулся и… стукнул ребром ладони по шее.

Кочкин закатил глаза и ничком повалился на землю. Мех торопливо разоружил его и попытался привести в сознание. Удалось лишь наполовину. Илюха очнулся, но взгляд его был абсолютно невменяемым, как у в стельку надравшегося чела, который не понимает, где оказался, что происходит… да и себя-то не помнит.

Похоже, удар Механика усилил психотропное действие «Пивной кружки» и, что называется, добавил градусов к опьянению Ильи.