Девять граммов пластита

А теперь он шел по депутатскому залу аэропорта «Пулково-2» – решительный, мрачный и сосредоточенный. Развевались полы длинного черного пальто, сверкали желто-карие глаза, начищенные остроносые ботинки. Рядом с ним шел его младший брат-близнец. Именно младший и именно близнец, так показалось Лизавете, которая хоть и стояла почти спиной к этой паре, все равно усмотрела и запомнила каждую деталь. Они шли быстро, да и идти-то всего пятьдесят метров мраморного пола, минута, не больше, но Лизавета видела все, как в рапиде: детали, жесты, взгляды. Она сумела разглядеть даже пуговицы на удивительно одинаковых пальто. Заметила наманикюренные ногти старшего: Леча Абдуллаевич один раз по-отечески коснулся плеча Ильи Арциева. Оценила элегантный черно-красный клетчатый галстук русско-швейцарского банкира. И еще разглядела вторую суть этого стремительного прохода. Что-то было не так. Хотя «близнецы» шли рядом, они не то чтобы разговаривали – они общались по делу, по необходимости. Лизавета разобрала всего два слова, вполне обыденных в данной ситуации. «Машина рядом», – заверил встречающий прилетевшего. Они смотрелись если не как друзья, то как добрые знакомые. Только знакомство это и доброта припахивали фальшью. Кто-то из двоих держал камень за пазухой. Или камни держали оба. Так, с камнями, и скрылись они за автоматически распахнувшимися при их приближении дверьми.

Лизавета, проводившая их глазами, очнулась не сразу.

– Где же ребята? Они их пропустили или ждут снаружи? – спросила она шепотом. Надобности шептать не было ни малейшей, но она все равно шептала.

Сергей ответил в той же манере – еле слышным голосом:

– Вот уж не знаю. Если верить всему, что пишут про русскую милицию, то, скорее всего, пропустили.

– Тогда пойдем. Проследим, куда они пошли. – Лизавета схватила Сергея за руку. Тот даже не пошевелился.

– Ты что, не слышала? Их ждет машина. Собираешься на такси гоняться за шестисотым «Мерседесом», или на чем здесь теперь катаются солидные люди?

– Ну хоть увидим, может, ребята их ждут снаружи! – не унималась Лизавета. Она упорно тянула Сергея к выходу. Давыдов стоял, как скала у врат Тартара. – А, ладно, я сама увижу!

Она опять побежала к выходу. Странно она в последнее время себя ведет: то замирает, словно спящая красавица, то бегает, как ошпаренная сороконожка. Вчера она тоже вела себя странно… Выгоняла, выгоняла мужчину, а потом… Впрочем, ничего удивительного. Говорят даже закаленные спецназовцы теряются, когда в них стреляют, а они не могут определить откуда. В нее стреляют уже почти неделю, так что внезапность и порывистость вполне объяснимы. А то, что сейчас не объяснить, она проанализирует потом, когда будет время подумать.

Вход в VIP-зал расположен несколько в стороне от ворот для простых смертных. Там же площадка для особо важных машин, принадлежащих особо важным персонам. В этот час таковых было немного. Возле одной торчал парень в фуражке с твердым блестящим козырьком, вероятно шофер. Больше никого. Они не могли уехать так быстро. Уж хвост автомобиля Лизавета, выскочив из зала, непременно углядела бы. По крайней мере, услышала бы шум двигателя. Скорее всего, они пошли на стоянку для «простых».

Лизавета побежала вдоль здания аэровокзала. Правильно она догадалась, вон идут эти двое. Зорина прижалась к каменной стене и замерла. Надо оглядеться. Через секунду она не увидела, а почувствовала, что к ней подошел Сергей. Они вместе наблюдали за депутатом и банкиром. Вот они огибают чистенькую темно-зеленую «Тойоту», прошли мимо голубого микроавтобуса «Фольксваген», рядом с ним стоит, все правильно, белый шестисотый «Мерседес». Депутат обернулся, что-то сказал. Арциев кивнул. Квакнула система сигнализации. Сейчас они усядутся и уедут. Друзья не разлей вода.

– Что-то не видно твоих ментов. Наверное, их автомобили бегают еще медленнее, чем раздолбанный «Форд», на котором ехали мы…

Лизавета промолчала. Можно было бы вступить в спор, найти доводы, резоны и аргументы. Как выглядит банкир из Швейцарии, рубоповцы не знают, а каким паспортом он воспользовался – неизвестно. Так что Горный и Сунков сейчас, скорее всего, шерстят банки данных авиакомпаний. И знать не знают, что клиенты вот-вот уедут в неизвестном направлении. Хотя почему в неизвестном?

Даже если эта их «дружба» совершенно напускная, даже если Дагаев собирается казнить сына любовницы, пролившего кровь его брата, вряд ли он сразу повезет его к месту казни. Приговоренный может занервничать, устроить шум… Зачем рисковать? Куда проще привезти его домой, устроить поминки, а уж потом…

Сейчас они уедут, и тогда…

– Надо выяснить адрес Дагаева, – прошептала Лизавета. – Они, наверное, поедут к нему домой…

– Посмотрим…