Девять граммов пластита

– Привет, я Горный, мы «Тутти-Фрутти» занимаемся, – представился Игорь красивому и роскошно одетому парню. Туманов вежливо привстал и предложил присесть. Очень официальный господин. Он не понравился Игорю с первого взгляда.

– Слушай, как ты этого журналиста раздобыл?

– Какого?

Вот так ответ! Неужто не знает, что тело его протеже нашли ранним утром в подвале? Горный удивился, но объяснил:

– Которому насчет «Тутти-Фрутти» звонили. Айдарова из «Интерпоста».

– Учились вместе, – сухо ответил работник пресс-службы.

– И все?

– А что такое? – холодно поинтересовался Туманов. Он крутил в пальцах дорогой «Паркер», а глаз не поднимал.

– Ты его Бойко порекомендовал?

– Я. Точнее, он сам меня нашел. Попросил помочь с информацией об этом деле. Он все равно знает о происшествии больше, чем другие, поэтому я и решил: если кого допускать до подробностей, то именно его… – Туманов говорил о журналисте в настоящем времени. Дела…

– Он от Бойко к нам попал, а потом в морг.

– Что? – «Паркер» завертелся быстрее, но смотрел Туманов по-прежнему вбок. «Это, в конце концов, возмутительно», – решил Горный.

– Ты разве сводки не видел?

– Не успел. У меня была работа по газетчикам. – Сотрудник пресс-центра демонстрировал чудеса выдержки и невозмутимости. Ручку он отложил в сторону и смотрел теперь на лист бумаги, заправленный в принтер на его столе.

– Ладно, слушай. Бойко перекинул его к нам. Он сходил вместе с Кадмиевым на встречу со свидетельницей, а днем позже обоих порезали ножом. Правда, Женька только ранен.

– Они вместе были?

– То-то и оно, что порознь. А ты когда с ним последний раз говорил?

– Да когда к Бойко вел. Больше не пришлось. – Туманов помолчал и добавил: – Жаль, он уже третий с нашего курса. Или даже четвертый.

Его «жаль», сказанное в принципе к месту, прозвучало удивительно сухо и рассудочно. Этот человек нравился Горному все меньше и меньше.

– Жаль, – повторил Туманов. – Плохо, что он журналист. Я радио не слушал. Вой, наверное, уже пошел?

– Не знаю, были ли сообщения, но то, что будут, можно не сомневаться. Телевизионщики уже в курсе.

– Значит, пойдут звонки. Он на вашей группе?

– Параллельно, дело в Центральном убойном отделе, – сказал Горный.

– Надо скоординировать сообщения. Вы версии выдвигать будете?

Деловая хватка у парня есть, в этом ему не откажешь. Сразу уловил суть проблемы, какой она должна видеться с его, пресс-центровской, колокольни. Вот, оказывается, что значит «толковый».

– Нет.

– Ладно, я пойду скажу ребятам из телегруппы, а то их врасплох застанут.

– Так ты с ним когда последний раз виделся? – Горный решился задать уточняющий вопрос, хотя ему уже дали понять, что пора и честь знать.

– Я же сказал, два дня назад, когда к Бойко водил. А до того днем раньше. Вообще говоря, мы лет семь не виделись. И в университете особо не дружили, так что я о нем мало знаю.

Туманов счел свой ответ полным и исчерпывающим, а потому встал и пошел к выходу.

– Ладно, пока! Cпасибо, что предупредил! – сказал он Горному на прощание.

Тот даже поежился. Не человек, а бездушное животное. Или притворяется? Считает «охи» и «ахи» не достойными мужчины? Болезнь распространенная. Сам Игорь не стеснялся быть чувствительным, даже сентиментальным, вопреки весьма мужественной внешности или, может быть, благодаря ей. Крупный, слегка крючковатый нос, выпуклый лоб, рассеченный морщинами – не старческими, а от забот, – глубоко посаженные небольшие глаза, твердый рисунок губ, короткая стрижка, тяжелые плечи, мощные торс и шея. Игорь не считал себя красавцем и вообще мало думал о внешности. Коротко стригся, чтобы не заботиться о прическе, носил кожу и джинсы, потому что тогда нет хлопот с глажкой и стиркой.

Туманов ему не понравился еще и вызывающей холеностью. Мажор, если пользоваться жаргоном собственной юности. «Надо будет его проверить», – решил Горный и направился к выходу.

Возмущенный Митя Сунков забрал единственную в группе машину – в знак протеста против бессовестной эксплуатации и нерационального использования ценного сотрудника. В сущности, он имел на это право – ему выпали концы подлиннее, и к тому же непредсказуемые: неизвестно, куда выведет проверка связей Айдарова. А у самого Горного всего два разговора, и оба понятно где, поэтому в Мариинский дворец он поехал как простой человек – на метро, потом на троллейбусе. Игорь не любил наземный транспорт: невозможно рассчитать время. Но троллейбусы до Исаакиевской ходили как заведенные, и он приехал за четверть часа до срока, назначенного Лечей Абдуллаевичем в телефонном разговоре. Депутат Дагаев удивительно легко согласился встретиться со старшим оперуполномоченным РУБОПа. Даже не стал спрашивать, по какому вопросу.

Пятнадцати минут Горному вполне хватило, чтобы съесть бутерброд в депутатском буфете. Бутерброд оказался свежим, но нисколько не дешевле, чем у них в столовой. Правда, Игоря пустили только в общий зал, для рядовых сотрудников и посетителей.