Девять хат окнами на Глазомойку

Он сам довольно легко уговорил четырех мужиков, пообещав кормить-поить и даже мягкие постели в настоящем доме, а не в этих продуваемых вагончиках. И с рук на руки передал мелиораторов Зайцеву, которого задержал в Кудрине.

— Трос прихватите, да подлиньше, — скомандовал Митя. — Там через речку, вдруг застрянем? Диски складываются? Вот и хорошо, дорогу не испортим.

— Глаз с них не спускай, — тихо сказал Сергей Иванович. — Проводите с Архипом, а то ведь так: найдут бутылку-другую, и все пропало. Или сделают тяп-ляп. Тут надо в темпе! Подхвати на складе одеяла, продукты на первый случай. Пусть поживут по-человечески. Настёну можно послать с ними на неделю, будет готовить обеды. Корову ее дачницы подоят и покормят. Умеют, поди? Бюллетень я им выговорил.

Так началась короткая страница возрождения земли на Поповке.

Два трактора с орудиями, с бочками горючего довольно легко перебрались через Званю, прогремели по песчаной опушке леса до Архипова подворья, хлопцы отдохнули и поели, а уж потом завели моторы и по команде Архипа пошли крушить и корчевать молодой лес, распугивать лосей, уже облюбовавших эту местность для проживания. Деревья потолще целиком стаскивали к низине сбоку поля, кусты, ветки и траву резали тяжелыми дисками на месте. После первого прохода машин на поле страшно было глянуть: какая там пахота или сев! Но на пашне стояла все-таки молодая поросль. И эта людьми забытая пашня стала обретать свой привычный вид. Мелиораторы будто взъярились на ольховую заросль. И было отчего взъяриться! С каких это пор крестьяне стали равнодушно смотреть, как от них уходила кормящая земля — под лес, под разные застройки и асфальт? Это только у плохих хозяев, у нахлебников, которых мы прозываем всякими скверными словами. И поделом прозываем!

Настёне каким-то чудом удалось разжечь огонь в русской печи. Дыму напустила полну хату, покашляли предостаточно, пока дымоход не прогрелся и не просох. В доме потеплело, а вскоре и жилым духом запахло. Натаскали травы на пол, бросили одеяла — спи, ребята, в тепле и удовольствии! Принюхивайся к запаху топленого молока и распаренной пшенной каши в горшке. Ведь в такой-то печи она получается не такая, как в кастрюле и на газовой плитке. Рисом рассыпается, сама Настёна без доброй улыбки не может смотреть на дело рук своих.

За дождливые дни обернулась черной пашней заросшая залежь по обе стороны от Поповки. Не сказать чтобы готовая принять зерно, вся в крошеве стеблей и сучьев, но уже без ольхи и кустов, так что можно пускать плуги. Прошлась техника и по огородам, сметая гнилые загородки, высохшие яблони, кособокие сортиры на отшибе и высоченный сор, репьи. Стал проглядываться из Архиповых окон ручей по низам и пепелище на месте баньки. Зеленые джунгли исчезли, и от этого в заброшенных хатах сделалось светлей. Бездомные коты, страшно завывающие по ночам, как-то примолкли, перебрались на чердаки, страшно напуганные грохотом моторов.

Почти каждый день верхом наезжал Митя. Ходил, прикидывал что-то и подолгу выстаивал посреди поповских полей, видимо оценивая и размышляя, как оно будет дальше. А в последний рабочий день в Поповку прибыла еще более представительная делегация: Зинаида, Митя с Ленушкой и Михаил Иларионович Савин. Они раздобыли лодку для переправы, привезли с собой всякого-разного для обеда-ужина, но мелиораторов до поры не спугивали с работы.

Оглядевшись, походили по обретенному полю, потом взяли лопаты и тяпки и пошли на маленькое кладбище, где недавно нашелся Архип. Пока он увидел приезжих с заречного участка, пока прибежал, они успели навести там порядок: повыбили траву, поправили покосившиеся кресты, оградку, подсыпали холмики. А закончив, отошли и постояли молча, стараясь вспомнить, кто и когда лег под эти кресты. Да разве вспомнишь! Архип и тот знал лишь два родительских места. А ведь пашню здешнюю создавало не одно поколение. Ох не одно!

Лишь после этого сошлись с мелиораторами вроде бы на совещание, посидели-покушали за столом, поблагодарили мужиков, все вместе погрузили на прицепы бочки, орудия и с грохотом, на скорости уехали к броду.

Тишина снова опустилась на пустую деревню и на поля вокруг нее. Тишина тут будет гостить подолгу. Прошлого уже не вернешь.

Вся эта дельная работа проходила под хмурым, беспрестанно дождившим небом. Циклон угрюмо и низко висел над лесами и полями. Колхозы переживали не лучшие дни. Какая там уборка! Трава бурела в валках, гнила в копнах. Убранного сена под крышей или в стогах повсюду оказалось до обидного мало. В районе рвали и метали. Но громы и молнии эти обходили Кудринский колхоз, успевший почти полностью убрать корма. Лишь клевер стоял, но и его потихоньку косили и сушили под навесом.