Девять хвостов бессмертного мастера. Том 2

Ху Фэйцинь не думал, что «в осаде» будет выглядеть так буквально. Лисьи свахи загнали Ху Цзина на дерево. Он взобрался на самую верхушку, а свахи толпились под деревом, толкаясь и ругаясь друг с другом, и каждая старалась выставить портрет своей протеже выше, чем остальные.

– Ого, – сказал Ху Фэйцинь с лёгким опасением в голосе, – так вот как выглядит лисья осада.

Тут он заметил, что одна особо предприимчивая сваха тащит лестницу, и решил, что пора вмешаться. Ему было неловко, что всё это из-за него, не понимал он только, почему Ху Цзин не превратится обратно в старика. Ху Цзин попросту не мог, его воля принуждена была подчиняться воле Лисьего бога.

– Его Лисичество идёт! – заорал лис-слуга во всю глотку, чтобы привлечь внимание.

Свахи обернулись, поглядели на Лисьего бога. Ху Фэйцинь невольно поёжился: а ну как они и на него накинутся? Но они ни за что бы не посмели идти против Сяована, которого боялись как огня.

Ху Фэйцинь прочистил горло и сказал:

– Лисий бог повелевает вам оставить Ху Цзина, главу Великой семьи Ху, в покое и не докучать ему сватовством, покуда он сам того не пожелает.

Лис-слуга, который возомнил себя герольдом, тут же повторил эти слова. Ху Фэйцинь сунул палец в ухо и потряс головой. Глотка у слуги была лужёная!

Вообще-то Ху Фэйцинь не был уверен, что сработает, но лисьи свахи тут же ретировались. Особо предприимчивая сваха приставила лестницу к дереву и тоже убралась. Ху Цзин слез с дерева и одёрнул одежду.

– Староват я уже по деревьям лазать, – сказал он с натянутой улыбкой. – Это ты хорошо придумал, лисий ты… бог.

Ху Фэйцинь честно сказал, что это была идея лиса-слуги, и тот получил свои пять минут славы. Ху Цзин пообещал повысить его до подметальщика. В лисьей иерархии Ху Фэйцинь ещё не слишком хорошо разбирался, поэтому не понимал, как ранг подметальщика может быть выше ранга слуги. В Небесном дворце подметальщики считались низшей кастой слуг. Он спросил об этом у Ху Цзина, тот фыркнул и ответил:

– Да что небожители понимают! Подметальщики – самые счастливые лисы на свете, потому что в поместье Ху не принято подметать дворы.

– Не принято подметать дворы? – удивился Ху Фэйцинь. – Да ведь осенью тут всё завалит листьями!

– Вот именно, – кивнул Ху Цзин. – А что может быть лучше для лисы, чем вываляться в осенней листве!

[171] Небесный эдикт

– Вижу, ты уже крепко на лапах стоишь, – сказал Ху Цзин, придирчиво оглядев Ху Фэйциня. – Что стало с Тьмой?

– Хм… ничего. Я просто запечатал её внутри себя.

– А если печать разрушится? – обеспокоился Лао Ху.

– Не разрушится, – однозначно сказал Ху Фэйцинь. – Тьма рассеивается, когда дотрагивается до печати. Она ещё упорствует, но скоро успокоится… или исчезнет. Мне она вреда причинить не может, – добавил он, заметив, что Ху Цзин явно собирается высказаться по этому поводу. – На небожителей она действует иначе, чем на демонов.

– Как? – прищурился Ху Цзин.

– Ну… она попыталась вызвать у меня искажение Ци, – пространно отозвался Ху Фэйцинь, – но вместо этого вернула мою Ци в исходное состояние покоя.

– Как это? – не понял Ху Цзин.

Ху Фэйцинь чуть улыбнулся и не ответил.

– И почему ты шляешься по поместью, вместо того чтобы отсыпаться и набираться сил?

Ху Фэйциню показалось, будто Лао Ху недоволен, что Лисий бог очнулся так скоро. Он счёл это странным.

– Есть разговор, – уклончиво ответил Ху Фэйцинь, – поэтому я вас искал.

Ху Цзин поджал губы и с мрачным видом сказал:

– Иди за мной. Нам есть о чём поговорить.

Он привёл Ху Фэйциня в свои покои. Ху Фэйцинь озирался с любопытством: в этой части поместья он был впервые. Ху Цзин явно не роскошествовал: стол, постель, две ширмы с накинутыми на них верхними одеяниями, стеллаж с небрежно рассованными по полкам свитками.

Ху Цзин ногой подвинул Ху Фэйциню подушку:

– Садись. Ты медитировал десять лисьих дней, а потом проспал ещё четыре и не знаешь, что происходит.

– Ху Вэй ничего не говорил, – сказал Ху Фэйцинь с лёгким удивлением.

– Ху Вэй сам ничего не знает. Я запретил ему рассказывать, – возразил Ху Цзин и протянул ему какой-то свиток.

Ху Фэйцинь взглянул и почувствовал, что по загривку пробежала холодная дрожь. Свиток был тяжёлый, окантованный золотом, перевязанный красной тесьмой, на которой зеленела восковая печать.

– Небесный эдикт, – выдавил Ху Фэйцинь.

Рука его дрожала, пальцы никак не могли сжаться на свитке, чтобы взять его у Ху Цзина. Вероятно, самые страшные его опасения оправдались.

Ху Цзин силой вложил свиток в руку Ху Фэйциня:

– Небесное войско подошло к границам мира демонов и осадило западный вход. Тот, через который вы вошли. Их генералы ведут себя вызывающе, два сопляка, возомнившие себя невесть кем!

Ху Фэйцинь сообразил, что во главе небесного войска его старшие братья, и это его нисколько не порадовало. Он нахмурился, сорвал печать и развернул небесный эдикт.

– Они хотят, чтобы мы им тебя выдали, – сказал Ху Цзин, садясь к столу и вороша палочкой угольки под чайником, – тогда они оставят нас в покое.