Девять королев

Херун хмурился, сосредоточенно вслушиваясь. Админий говорил с запинкой, к тому же вкраплял в речь много слов, понятных во всей Арморике, но чуждых для исанца. Правда, моряк в своих путешествиях тоже нахватался чужеземных слов, и это помогало делу. Исанские моряки, патрулируя побережье и сопровождая торговые суда, часто заходили в гавани, чтобы пополнить запасы и дать команде отдых. Обычно капитаны выбирали маленькие портовые городки, где не было имперских чиновников, собирающих пошлины.

— И в конце концов ты пошел в солдаты? — догадался Херун.

Админий кивнул.

— Я нажил себе врагов в Лондинии. Да жизнь легионера не так уж и плоха, если умеешь подсуетиться и найти щелочку в уставе.

— О чем это вы болтаете? — не выдержал Кинан. Админий перешел на латынь.

— Да просто выкладываю свою биографию. Не переживай, скоро ты тоже сможешь болтать по-здешнему.

Кинан оскалился.

— Может, тогда здешние бродяги перестанут меня обчищать — если я выучу заговор против их колдовства.

— Ну-ну, брось скулить. Игра была честная. Просто тебе не везет в кости. Я-то свое получил, — Админий позвенел монетами в кошельке. Исанским военным, как и римлянам, платили не только натурой, но и звонкой монетой. Сестерции в последнее время упали в цене, но хранить их было удобнее, чем набивать мешок мелкой монетой. — Не думай, я не из тех, кто оставит приятеля на мели, — добавил он.

Кинан вспыхнул.

— Я не просил милостыни.

Админий расчесал пятерней желтую шевелюру.

— Слушай, ты безнадежен. Мы же собрались повеселиться, или как? Если хочешь, считай это займом. Отдашь, когда тебе повезет, — он хлопнул товарища по плечу. — Скучно тебе в бараках, а? Ничего, раздобудем выпивку и девку, разом повеселеешь.

Узкая улица уперлась в решетчатые ворота. По сторонам стояла стража из исанских моряков и легионеров. Херун отдал салют по-исански, Админий, проходя, махнул рукой знакомым парням.

— Это королевский дворец? — спросил Кинан.

— Должно, так. Наши больше нигде караул не несут. Скоро и нам с тобой здесь стоять.

— Я понимаю, что центурион… префект хочет иметь рядом своих людей. Но почему только двое? И зачем ему местные?

— Мне Эпилл объяснял. Грациллоний теперь не префект, а король, чтоб его. Если им не позволят охранять своего короля, местные это за обиду сочтут. Ну и нашим не понравится, если нас оставят не при деле.

Кинан обдумал слова приятеля.

— Похоже на правду. Мудрый у нас начальник, — и тут же снова вспыхнул: — Ну, когда настанет мой черед, меня не упрячут за ворота!

— Легче, парень, легче. Тебе так уж не терпится снова начать учения и копать рвы? Не бойся. Вот обустроимся немного, тогда у нас дела хватит.

Дорога пошла круто вниз. Дома здесь были победнее, старинной постройки. Тень от городской стены заслоняла заходящее солнце. С Гусиного рынка расходилась деловитая толпа. Под копытами и колесами гудели камни мостовой. Башни-Братья у Ворот Зубров торчали черными столбами.

Херун свернул направо по переулку, над которым нависали выступающие вторые этажи домов. Торцы мостовой сменились грубыми булыжниками. Толпа здесь была гуще, чем в Новом Городе. По улице сновали моряки, ремесленники, служанки, рыбачки, ребятня в грязных рубашонках и личности неопределенных занятий. Кто был одет щегольски, а кто просто, но богатых одежд не видно было ни на ком. Лица казались усталыми, а порой и нездоровыми. Но все же здесь не было голода и нищеты, как в Лондинии, не было кислого запаха отбросов и немытых тел. Морской ветер Иса пах солью и водорослями, нес прохладу. Над головами кружились белые чайки.

Троица остановилась перед глинобитным квадратным домиком под деревянной крышей. Над дверью виднелась эмблема солнца из полированного гранита. Несмотря на следы ремонта и вынужденной перестройки, от стен дома веяло дыханием древности. Херун почтительно поклонился перед запертым входом.

— Что это? — спросил Кинан. Его знание языка почти исчерпывалось этим простым вопросом.

— Святилище Мелькарта, — объяснил Херун. — Того, которого основатели города в давние времена назвали Таранисом. С тех времен для него были выстроены храмы более величественные, и это святилище теперь открыто только в дни солнцестояния, и только один жрец совершает жертвоприношение. Есть еще подобное святилище Иштар — Белисамы, — которое открыто только в равноденствие. Мы чтим богов.

Он повел спутников дальше. Админий переводил его пояснения Кинану. Деметец начертил в воздухе тайный знак.

— Как не чтить им своих богов, — тихо проговорил он, — им, живущим во власти океана… Но ты христианин, ты не поймешь.

— Я плохой христианин, — признался Админий.

Чуть дальше они увидели темные, покрытые мхом менгиры высотой в рост человека. Херун снова преклонил колени.

— Святилище менгиров, — объяснил он. — Эти камни древнее города. Я видел в Арморике, как кельты, а иногда и христиане, выбивают свои знаки на памятниках древнего народа, но мы не смеем тревожить камни, посвященные неведомому богу.

Админий вздрогнул, и пробормотал, словно продолжая свое признание.

— Я чувствую присутствие древних богов… Надо было прихватить плащ. Экая холодина.