Девять кругов рая

Леша недоуменно воззрился на Милану. Раз она обращается к нему на «ты», значит, они знакомы. Но он, убей, не мог вспомнить эту женщину. По всей видимости, она обозналась и приняла его за кого-то другого.

– Простите, я вас не знаю…

– Ты просто меня не узнаешь, – перебила его Милана. – Но если покопаешься в памяти, то припомнишь девочку, которой на новогодней елке подарил конфету «Мишка на Севере». Именно там мы с тобой познакомились.

Леша мгновенно вспомнил девочку и конфету, которой пожертвовал ради нее.

Их, детдомовцев, повезли на кремлевскую елку. Не всех, только тех, кто чем-то отличился. Назаров, например, попал на мероприятие благодаря своим спортивным достижениям, он лучше всех ровесников бегал и прыгал и обычно на районных спартакиадах занимал призовые места. Детей на елку свезли из всех московских детдомов, так что Леша мало кого из присутствующих знал и с интересом на всех поглядывал. Толстую девочку он заметил сразу. Да и нельзя было ее не заметить – она оказалась как минимум вдвое шире остальных. Огромная, неуклюжая, в нелепом платье, которое обтягивало ее телеса так сильно, что была видна каждая складка, она вызвала у Леши жалость. Представив, как тяжко ей приходится в жестоком детдомовском мире, он подошел к девочке и сунул ей в руку конфету. Конфета была очень вкусной – «Мишка на Севере», Лешу одарила ею Снегурочка, и он с радостью съел бы ее сам, ведь детдомовцы видели такие лакомства не часто. Толстушка приняла угощение с таким удивленным лицом, что Леша не сдержал улыбки. Девочка улыбнулась в ответ и спросила:

«Как тебя зовут?»

«Леха», – представился он.

Толстушка хотела что-то сказать, наверное, назвать свое имя, но тут ребят закружили в вихре хоровода, и они потеряли друг друга. Еще раз Леша увидел толстушку, когда она читала стихотворение Деду Морозу. Делала она это прекрасно, и будь на ее месте другая, все бы ей похлопали. Но выступление девочки дети сопроводили издевательским смехом и обидными репликами. «Вот это слониха!», «Ну и туша!», «Беременная гиппопотамиха!» – слышалось со всех сторон. Дети не выкрикивали эти оскорбления, а всего лишь проговаривали, но девочка все равно слышала их. Однако делала вид, что ей все равно, какими эпитетами ее награждают, и продолжала декламировать стих.

– Вспомнил? – спросила Лана.

– Да. Ты прекрасно читала стихи.

– Это правда. Но запомнилась я тебе не поэтому, согласись?

– Не буду спорить.

– Я была кошмарно толстой.

– Зато сейчас прекрасно выглядишь, – не покривил душой Леша.

– Спасибо.

– Вес с возрастом ушел сам?

– Если бы! С возрастом я стала еще быстрее поправляться. В семнадцать весила сто тридцать килограммов.

– И как же ты смогла похудеть?

– Смогла, – пожала плечами Лана. Она не любила рассказывать о своей мучительной борьбе с лишним весом. А от тех, кто не знал ее девочкой, она тщательно скрывала тот факт, что когда-то она напоминала беременную бегемотиху. Лана даже сожгла все свои детские фотографии.

– У меня коллега страдает лишним весом. Так он какое-то кольцо вшил в себя. Звенит теперь, проходя через рамки металлоискателей.

– Я слышала про такие операции. Но не прибегала ни к одной. Худела сама.

– Еще раз прими от меня комплимент. Выглядишь великолепно.

– Ты тоже. Такой мужественный…

– Не смущай меня, – хмыкнул Леша.

– После той елки мы ведь еще раз с тобой встретились, помнишь?

– Нет, извини.

– На автобусной остановке…

– Ах да, точно!

Назарову не терпелось поскорее перейти к разговору о покойном, но Милана, похоже, была настроена совсем на другой лад. Ей хотелось вспоминать былое. Как будто этого былого было не два эпизода, а как минимум двадцать два.

– Можно я задам тебе несколько вопросов? – решился-таки Леша.

– Да, конечно. Присаживайся.

Он опустился на стул. Лана тоже села. Но не в свое кресло, а на стол. Рядом с ним. Ее колени оказались у лица Назарова. И он не мог не отметить, как они изящны. Просто не верилось, что когда-то у Ланы были слоновьи ноги. С трудом оторвав взгляд от ее коленей, Назаров задал первый вопрос:

– Сколько лет Файзаров проработал в компании?

– Вот сколько лет компании, столько он в ней и проработал. Можно сказать, стоял у ее истоков.

– Вы и до этого были знакомы?

– Нет. Он пришел устраиваться на работу по объявлению. Я только собирала команду. И Рамиль был первым откликнувшимся. Я взяла его без рекомендаций. Но с испытательным сроком.

– Как я понимаю, Файзаров справился со своими обязанностями?

– Он оказался отличным специалистом.

– Какую должность он занимал?

– Главного экономиста. К слову, тогда он был и единственным. Это в последние годы у него появились подчиненные, и Рамиль на самом деле стал главным.

– Вы с ним хорошо ладили?

– Леша, я со всеми своими сотрудниками лажу. Потому что отношусь к ним по-родственному. Мы ведь «Семь Я»!

– А как они к тебе?

– Тоже хорошо, – пожала плечами Милана. А подумав секунду, добавила: – С уважением, но без боязни. Так я, по крайней мере, думаю.

– Файзаров не был исключением?

– Нет.

– Тогда почему он перед тобой лебезил?

– Он не…

– Вчера на стройке, мне рассказали, он вел себя как лизоблюд. Чуть ли не в ноги тебе падал.