Девять месяцев до убийства

Второе послание пришло в таком же конверте и тоже было адресовано инспектору Квину. На этот раз, однако, там была не половина карты и даже не целая карта. Там был маленький листочек дешевой белой бумаги, на краю которого под микроскопом можно было разглядеть остатки клея и красной ткани. Водяных знаков на листке не было.

Заключение криминалистов из лаборатории гласило:

«Данный лист бумаги вырван из обыкновенного блокнота, который продается в любом магазине за десять центов. Невозможно указать, где блокнот произведен и куплен, а если бы даже и было можно…» Словом, можно не продолжать.

Содержание записки, написанной большими буквами шариковой ручкой, проясняло дело не более, чем заключение криминалистической лаборатории.

ОДИН ДРУГ МОЛОДОСТИ НИНО СТАЛ СУДЬЕЙ В ВЕРХОВНОМ СУДЕ.

И — все. Подпись отсутствовала.

Даже высшие полицейские чины решили положиться в отношении этой новой улики на суждение Ричарда Квина. Тот, в свою очередь, изложил им мнение сына — мол, послания намекают на некую девятку, хотя более точно ничего сказать нельзя. Итак, один из друзей молодости Нино якобы сделал карьеру и стал членом Верховного суда США. Остается только порадоваться за него, если это действительно так, отметил заместитель шефа полиции по правовым вопросам.

— Но я спрашиваю вас — что с того? Что из этого следует?

Характерно, что никому даже в голову не пришло, что речь может идти о Верховном суде штата Нью-Йорк. Всем сразу пришел на ум Верховный суд США с его девятью членами.

В самом послании было ровно девять слов.

— Знаете, что я скажу? — заявил шеф полиции. — Гори оно все ясным огнем!

Тем не менее принятый в полиции порядок требовал провести розыск друга молодости Нино и выяснение деталей его карьеры.

Третье послание напоминало первое: в конверте снова была совершенно новая игральная карта с красной рубашкой.

На этот раз она была целой.

Девятка червей.

— Я скоро свихнусь! — проворчал инспектор. — Что означает девятка червей у гадалки?

— Обыкновенно она означает разочарование, — ответил Эллери.

— Разочарование? Что это значит? Разочарование для кого?

— Наверное, он всего лишь хочет сказать, что разочарование ждет нас с тобой, — сказал Эллери и так сильно потянул себя за нос, что из глаз у него брызнули слезы.

Следующее анонимное послание отличалось прямотой содержания и поддавалось пониманию гораздо легче.

РАНЬШЕ НИНО БЫЛ ПОЛУПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ БЕЙСБОЛИСТОМ В БИНГХЭМПТОНЕ, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК.

— Что, Импортуна когда-нибудь играл в бейсбол в полупрофессиональной команде? — удивленно спросил инспектор.

— Ты спрашиваешь об этом меня? — воскликнул Эллери. — Я не знаю!

В последнее время он отвечал очень громко, как будто постепенно становился глухим. Или мир становился все более глух к нему.

— Успокойся, мой мальчик. Это я просто размышляю вслух. В команде по бейсболу на поле выходят…

— Да, девять игроков, ты прав. Я уже обратил на это внимание. Спасибо.

— …снова девять слов. Это я тоже заметил. Не пойму только, что все это значит. Куда он клонит?

Меморандум, направленный инспектору Р. Квину от заместителя шефа полиции Лью В. Малавана: «Справьтесь о занятиях бейсболом Нино Импортуно или Туллио Импортунато».

— Черт меня подери совсем! — возопил инспектор. — Здесь ведь тоже девять слов!

Далее события развивались по прежней схеме. В еле-дующем конверте опять была карта, видимо, из той же колоды.

Только на этот раз девятка пик.

— Пустые хлопоты, — сказал Эллери.

— Сам понимаю, что пустые! — раздраженно буркнул инспектор. — Ты мне лучше скажи, что значит пиковая девятка.

— То и значит. Пустые хлопоты.

— И больше ничего?

— Ну, видимо, хлопоты, связанные с кем-то.

— Ас кем?

— Представления не имею. Впрочем, знаю, с кем. Скорее всего, пустые хлопоты с Вирджинией Импортуна. В конце концов, ведь это она, по-вашему, столь мерзким способом отделалась от своего супруга.

— Но ведь все эти послания совершенно бестолковы!

— Знаю. Но я и не думаю, что убийца шлет все это, чтобы указать нам какой-то путь. Разве что в психушку.

— Вот именно. Шлет просто для потехи.

— С этим я не соглашусь.

— Но ведь ты только что сам сказал!

— Мало ли что говорят люди! Все эти послания преследуют гораздо более разумную цель — точнее, более практичную: поводить за нос всю нью-йоркскую полицию и подкинуть ей работенки. Трудность в том, что… О, черт, папа, лучше уж я пойду засяду за свой роман и забуду обо всем.

— Ты что, все еще не закончил его? — холодно осведомился инспектор.

Эллери выскользнул из его кабинета.

НА РАНЧО НИНО В ПАЛМ-СПРИНГС ЕСТЬ ПЛОЩАДКА ДЛЯ ГОЛЬФА.

Тот же конверт, та же бумага, те же печатные буквы, написанные той же шариковой авторучкой.

Зацепиться не за что.

— Напоминает рекламное объявление маклера по продаже земельных участков, — проворчал Эллери. — Ты, конечно, понимаешь, на что он намекает?

— Ребенку ясно, на что, — угрюмо ответил инспектор. — На частных площадках для гольфа обычно бывает девять лунок.

— Даже если у Нино на площадке их восемнадцать…

— Знаю, Эллери. 1 плюс 8 будет 9.