Девять миллиардов имен Бога

Томясь долгим ожиданием, Орострон пытался представить себе, куда мог уйти этот народ. Может быть, предвидя, что спастись нельзя, люди покончили с собой? А может быть, соорудили огромные, на миллионы мест, убежища в недрах планеты и сейчас сидят где-нибудь у него под ногами, дожидаясь конца… Вероятно, ему никогда этого не узнать.

Он с облегчением отметил, что пора лететь обратно. Скоро станет известно, чем кончилась вылазка Торкали. Ему не терпелось скорее вернуться на корабль, так как с каждой минутой он чувствовал себя все более неуютно. Орострон уже спрашивал себя: что, если астрономы на Кулате ошиблись? Он успокоится, лишь когда кругом будут надежные стены К.9000. Еще лучше уйти в космос подальше от этого зловещего солнца.

Как только его спутники вошли в шлюз, Орострон поднял в небо маленький аппарат и взял курс на К.9000. Потом повернулся к остальным.

— Ну, что вы нашли? — спросил он.

Клартен достал свернутый в трубку холст и расстелил его на полу.

— Вот как они выглядели, — тихо сказал он. — Двуногие, и рук только две. Несмотря на это, управлялись неплохо. Всего два глаза, во всяком случае впереди. Нам посчастливилось, это чуть ли не единственный предмет, который остался.

Старинный портрет холодно глядел на троих, те, в свою очередь, пристально его рассматривали. По иронии судьбы его спасло то, что он не представлял ни малейшей ценности.

Когда город эвакуировали, никому не пришло в голову захватить олдермена Джона Ричардса (1909–1974). Полтораста лет он обрастал пылью, меж тем как вдали от старых городов новая цивилизация поднималась к высотам, каких не ведала ни одна прежняя культура.

— Вот почти всё, что мы нашли, — продолжал Клартен. — Вероятно, город покинут много лет назад. Боюсь, наша экспедиция потерпела фиаско. Если на этой планете и остались живые существа, они слишком хорошо спрятались, нам их не найти.

Командир вынужден был согласиться.

— Задача невыполнимая, — подтвердил он. — Будь у нас неделя, а не часы — другое дело. Кто их знает, может быть, у них убежища под океаном. Мы об этом совсем не подумали.

Бросив взгляд на приборы, он исправил курс.

— Через пять минут будем на корабле. Альверон быстро едет. Может быть, Торкали нашел что-нибудь?

К.9000 летел на высоте нескольких километров над берегом залитого солнцем континента. Орострон подошел вплотную. До контрольного срока оставалось полчаса, нельзя терять ни минуты. Он искусно ввел свой катер в отсек запуска, и они прошли через камеру перепада в корабль.

Их ждали. Это естественно, но Орострон тотчас заметил, что не только любопытство привело его друзей к отсеку. Еще никто не сказал ни слова, а он уже знал, что случилась беда.

— Торкали не вернулся. Он потерял свой отряд, надо их выручать. Пошли в отсек управления.

Поначалу Торкали повезло больше, чем Орострону. Он шел в зоне сумерек, сторонясь палящих лучей солнца, пока не достиг большого озера. Озеро было совсем молодое, одно из самых последних творений рук человека; меньше ста лет назад занятая им площадь была пустыней. И через несколько часов тут снова будет пустыня: вода уже закипала, к небу тянулись столбы пара. Но пар не мог скрыть очарования большого белого города, который раскинулся на берегу.

По краю площади, где приземлился Торкали, аккуратно стояли летательные аппараты. Устройство примитивное, но сделаны великолепно; тягу обеспечивали вращающиеся лопасти. Не было видно никаких признаков жизни, но казалось, что жители должны быть где-то недалеко. В некоторых окнах еще горел свет.

Три спутника Торкали уже вышли из ракеты. Возглавил отряд старший по званию и происхождению Цинадри; как и сам Альверон, он родился на одной из древних планет Срединных Солнц. С ним шли Аларкен — сын народа, который был одним из самых молодых во вселенной и почему-то очень гордился этим, — и странный обитатель системы Паладор, безымянный, как и весь его род, так как он был лишен индивидуальности и представлял собой подвижную, но все равно зависимую ячейку сознания своего народа. Хотя он и его сородичи давно разошлись по галактике, исследуя несчетные миры, какое-то неведомое звено продолжало связывать их вместе так же прочно, как если бы они были живыми клетками человеческого тела.

Когда говорил житель Паладора, он пользовался только местоимением «мы». В языке Паладора не было и не могло быть первого лица единственного числа.

Огромные двери великолепного здания озадачили разведчиков, хотя с ними справился бы даже ребенок. Цинадри не стал терять времени, а вызвал своим передатчиком Торкали. После этого все трое отошли в сторону, и командир вывел катер на нужную позицию. Мгновенная вспышка ярчайшего пламени — могучие стальные створки озарились светом, который был на грани видимого спектра, и пропали. Каменная кладка еще была раскаленной, когда отряд ворвался в здание, освещая себе путь фонарями.

Но фонари оказались ненужными. Огромный зал, в котором они очутились, освещался рядами ламп под потолком. С одной стороны к залу примыкал длинный коридор, а прямо перед ними широкая лестница поднималась на верхние этажи.