Девять миллиардов имен Бога (сборник рассказов 1937-1953)

Армстронг не привык долго сокрушаться по поводу своих неудач. Он медленно зашагал по дороге, ощупывая ее ногами. Она была, насколько ему известно, абсолютно прямой, за исключением того места, где путь проходил через ущелье вчера. Он пожалел, что не захватил палку или что–нибудь в этом роде, чтобы ощупывать дорогу перед собой. Что ж, придется руководствоваться собственной интуицией.

Сперва Армстронг передвигался крайне медленно, но в конце концов обрел уверенность. Он никогда не предполагал, как трудно идти по прямой. Хотя слабые звезды давали некоторое направление, он вновь и вновь натыкался на девственные скалы у краев дороги, передвигался длинными прыжками, от одной обочины до другой, ощупывал пальцами ног голые скалы и снова возвращался на утрамбованную почву.

Наконец его движения стали почти автоматическими. Он не мог оценить скорость передвижения; оставалось только с трудом пробиваться вперед и надеяться на лучшее. Нужно пройти семь километров – семь километров и столько же часов. Это достаточно легко, если он не потеряет дорогу. Но об этом путник не решался даже подумать.

Отточив технику передвижения, он мог позволить себе роскошь думать. Армстронг не собирался притворяться, что получает удовольствие от происходящего, но ему случалось попадать и в худшие положения. На дороге он был в абсолютной безопасности. Раньше он надеялся, что, когда его глаза привыкнут к темноте и едва различимому свету звезд, и он сможет видеть дорогу, но теперь понял, что все путешествие придется проделать вслепую. Это открытие заставило живо почувствовать удаленность от центра Галактики. В такую ясную ночь, как эта, небеса над почти любой другой планетой сверкали бы звездами. Здесь, на окраине Вселенной, на небе было, возможно, сто слабо светящихся точек, таких же бесполезных, как пять смехотворных лун, на которые никто даже до сих пор не потрудился приземлиться.

Легкое изменение дороги прервало его мысли. Была ли здесь эта кривая или он опять отклонился вправо? Армстронг медленно двигался вдоль невидимой и плохо очерченной границы. Да, это не ошибка: дорога загибалась влево. Он попытался вспомнить, как она выглядела в дневное время, но до этого он побывал здесь только один раз. Означало ли это, что он приближается к ущелью? Армстронг надеялся, что это так, ибо тогда путешествие было бы наполовину завершено.

Он напряженно вглядывался вперед, в темноту, но ломаная линия горизонта ни о чем ему не говорила. Наконец он обнаружил, что дорога опять выпрямилась, и его сердце упало. Вход в ущелье должен быть еще где–то впереди. Идти еще как минимум семь километров.

Семь километров! Каким смехотворным казалось это расстояние. Сколько времени потребовалось бы «Канопусу», чтобы преодолеть семь километров? Он сомневался, что человек может измерить такой короткий интервал времени. А сколько триллионов километров пришлось ему, Роберту Армстронгу, сделать за свою жизнь? Должно быть, к настоящему времени уже можно подсчитать сумму, потому что за последние двадцать лет он редко оставался больше месяца в каком–нибудь одном мире. В этом году он дважды пересек Галактику, что можно рассматривать как значительное путешествие даже во времена фантомных перелетов.

Он споткнулся об одинокий камень, и толчок вернул его к реальности. Бесполезно размышлять здесь о кораблях, способных поглощать световые годы. Он очутился перед лицом Природы, вооруженный только своей силой и опытом.

Странно, что ему понадобилось столько времени, чтобы определить истинную причину беспокойства. Последние четыре недели были очень напряженными, а поспешный отъезд вкупе с тревогой и раздражением из–за поломки трактора вытеснили из головы все остальное. Кроме того, он всегда гордился своей практичностью и недостатком воображения. До нынешнего момента он не вспоминал о первом вечере на базе, когда команда потчевала его обычными байками, состряпанными специально для новичков.

Именно тогда старый клерк базы рассказал историю о своей ночной прогулке из порта Сандерсон до базы и о том, что выслеживало его через ущелье Карвера, постоянно держась вне луча фонаря. Армстронг, которому приходилось слышать подобные истории в бессчетном числе миров, в тот раз не обратил на него внимания. В конце концов, эта планета была известна как необитаемая. Но логике оказалось нелегко взять верх в данном вопросе. Предположим, в фантастической истории старика содержалась какая–то правда…

Мысль была не из приятных, и Армстронг не собирался зацикливаться на ней. Но он знал, что, если выпустит ее из–под контроля, она все равно будет терзать его мозг. Единственной возможностью обуздать воображаемые страхи было смело повернуться к ним лицом – именно это он и собирался сейчас сделать.