Девять ночей (СИ)

— Тебе не о чем беспокоиться, юный Ивар, — громовержец басит громовыми раскатами, пока по впалым бледным щекам человека текут прозрачные ручейки слёз. — Не стоит бояться, юный Ивар. И смертные, и боги, в конце концов, подчиняются одним и тем же законам, — Тор, защитник и помощник людей, осторожно придерживает слабое дряблое тело, помогая ему опереться спиной о рунический камень алтаря.

Старый, но для аса всё ещё юный Ивар выдыхает устало, и взгляд незрячих глаз угасает, пока дыхание его подхватывает ветер. Тор улыбается странной улыбкой, глядя на последнего смертного, что верил в него, и сам прикрывает глаза.

Наконец-то он сможет встретиться со своей любимой семьёй.

Дует порыв ветра, тревожа траву и листву деревьев; несколько опавших листьев подпрыгивают вверх и оседают. На рунический алтарный камень падают первые капли робкого дождя, но до них никому нет дела.

Ведь на одинокой лесной поляне не было больше ни одной живой души.

========== Вопрос 3 ==========

Комментарий к Вопрос 3

«Расскажи о сватовстве Альвиса. Почему так жестоко отказал ему?»

Рыжие волосы воительницы топорщатся в стороны, а в ярко-голубых глазах сверкают молнии. Дева-валькирия, прекрасная Труд, стискивает кулаки и сжимает губы в тонкую бледную линию, и Тор всецело разделяет негодование своей дочери.

Что бы какой-то дверг стал зятем самого Громовержца!

— Он сватался без твоего присутствия, — басит Магни, кладя сестре руку на плечо.

— Он не получил твоё согласие, — брату вторит Моди, выступая со второй стороны сестры.

— Проучи его, отец, — Труд успокаивается немного, но в голосе её всё ещё слышна оскорблённая обида. — Не престало деве щита пятнать свою честь подобным позором.

Альвис, дерзкий и многомудрый дверг, как только переступил порог невестиного дома, не нашёл себе друзей в её семье. Лишь врагов и скорую кончину — ни одному асу, ни одному вану, ни одному альву, двергу или турсу не дано омрачать честь семьи могучего Хлорриди.

Тор хмурит брови и скрещивает руки на груди. Наглый карлик набирается смелости дерзить и смотреть на него с высокомерной ухмылкой.

— Не быть более Труд неистовой валькирией, — он похваляется обручением, которого ещё не было. — Ведь станет она за мной, своим мужем, — он похваляется женой, которой ещё не смог добиться, и ярость вскипает в горячем сердце Тора.

А вместе с ней впервые приходит коварство.

Пусть бахвальствующий дверг падёт от собственного оружия!

— Девы любовь, моей единственной дочери, будет с тобой, гость многомудрый, — искусные речи никогда не были сильной стороной Тора, но ему всё же удаётся притворной любезностью смягчить свой голос. — Если ты сможешь о каждом мире поведать мне правду.

Альвис ухмыляется ещё более дерзко, и речь его льётся, словно ручей. И нет ни одного вопроса, на который он не даёт ответ. И нет ни одного мгновения, которое оказывается замеченным им.

— Нет никого, чья грудь вместила бы столько сведений древних! — в льдисто-голубых глазах Тора мелькает лукавство. — Но хитростью мощной тебя обманул я, — голос его вновь твердеет, и в нём звучит угроза. — Ведь солнечным светом застигнут ты в стенах этого дома! — последние слова не успевают стихнуть, как дерзкий карлик обращается в камень, который Громовержец с лёгкостью раскалывает на мелкие кусочки.

Ибо никому не дано смеяться над семьёй могучего Хлорриди!

========== Вопрос 4 ==========

Комментарий к Вопрос 4

«Давайте реакцию на изображение себя любимых в современной культуре»

Многие взывают к Тору, ищут у него заступничество и помощь. До сих пор, хоть и много зим прошло, хоть и взошёл на все престолы Единый Бог, помнят и любят могучего Тора. Мидгардцы, чьим другом и защитником он был, не забывают и не бросают громовержца.

Так же, как никогда не забывал и не бросал их он сам.

Тор улыбается в рыжую бороду, поглаживая её. Смертные всегда были изобретательны, и фантазия у них всегда была развита хоть куда. Они всегда пытались изобразить, наделить чертами то, что не могли разглядеть глазами, и воплощения каждого отличались друг от друга.

Одни были поразительно близки к истине, другие — до смешного от неё далеки и абсурдны. А третьи же умудрялись сочетать в себе парадоксальные черты, вызывающие восхищение и неприязнь.

Молодой мидгардский мужчина, примеряющий на себя образ бога грома и молний, Тору определённо нравится. Есть в них даже какая-то схожесть — так думает громовержец, прищуриваясь и пристально вглядываясь в добродушное, но серьёзное лицо смертного. И даже светлые, пшеничные волосы, больше подходящие Фрейру или Бальдру, не портят образ этого «Тора».

Хотя настоящему Тору кажется, что лучше всё-таки оставить рыжий. Он выглядит как-то… мужественней.

Мидгардский мужчина действительно старается изо всех сил. Он ищет характер бога, но он, в конце концов, всего лишь смертный, а потому попытки его заведомо обречены на провал. Тор хмурит брови и качает головой.

Мимо. Практически каждый выстрел мимо.

(и это он молчит ещё об напрочь искажённых родственных связях, мироустройстве девяти миров и их взаимодействии друг с другом)