Девять ночей (СИ)

Хеймдалль почти никогда не бывает на таких братских посиделках. Но Тор всё равно частенько приходит к нему. Отчасти потому, что через Биврёст снова отправляется в Ётунхейм на подвиги. Собственно, именно поэтому Хеймдалля Тор видит едва ли не чаще остальных братьев вместе взятых.

Не то чтобы Хеймдалль был в восторге. Но старшего брата всё равно терпел со свойственной себе стойкостью. Тор делает вид, что этого не замечает. И всё равно чувствует в груди приятное тепло.

Совсем другая ситуация с Тюром и Видаром.

Тюр, самый старший из них, на самом деле даже старее их отца. Он переживает столько перерождений, что просто банально устаёт. Он намеренно держится обособленно, намеренно отдаляется от всех. Он знает, что рано или поздно всему придёт конец. Он знает, каково это терять тех, кого любишь.

Поэтому Тюр выбирает одиночество. Но одиночество не выбирает Тюра, и иногда он всё же ходит вместе с Тором в походы.

Тор уважает старшего брата практически так же, как и отца. Смотрит на него с восхищением и всегда склоняет перед ним в почтении голову. Наверно, именно поэтому он не решается вмешаться в чужое одиночество.

Хотя в глубине души Тор всё же чувствует сожаление. С кем-с кем, а с Тюром он тоже хотел бы быть так же близок, как с Браги или Хермодом.

Почти то же самое случается и с Видаром.

Один с самого рождения готовит из него мстителя. А потому Видар ещё с раннего детства оказывается изолирован. В поте и крови, и холоде он закаляет своё тело и дух, чтобы в назначенный час пойти мстить за своего отца.

В конце концов, Видар даже привыкает. И вся его жизнь — добровольное затворничество, которое никто не смеет нарушить.

Даже родные братья, которых Видар, кажется, и вовсе никогда не воспринимал за братьев.

Сожаление с новой силой поднимается в душе Тора и лишь усиливается тогда, когда самые младшие (на тот момент) близнецы оба уходят к Хель.

Ну, вернее, сначала уходит Бальдр. А потом появляется самый младший (теперь уж точно) брат и убивает Хёда — Тор до сих пор не может поверить, что тихий и спокойный слепой Хёд смог совершить такое страшное преступление.

Тору в одинаковой мере не хватает их обоих. Но простить братоубийство Хёду всё же оказывается выше его сил.

С Вали, ещё одним мстителем, особенно познакомиться Тору так и не удаётся. Он много времени пропадает у Видара, где брат обучает брата всему тому, что необходимо знать мстителю, пусть и Вали уже давно исполнил свой долг. Он оказывается таким же нелюдимым, как и старший брат, и единственный, с кем он помимо него общается, — это Форсети.

Остальным братьям, вообще-то, тоже не до Вали, и кажется, ни один из них не считает его своим братом. Тор, как и они, знает, что Вали — сын Одина, однако почему-то принять его как брата всё равно не может. Как боевого товарища и воина — легко, но не как брата, нет…

А потом смертные с какого-то перепугу зачем-то приписывают ему в братья Локи. И Тор переглядывается с ним недоумённо.

— Я надеюсь, ты не воспринимаешь меня как брата? — на всякий случай уточняет Локи, на что Тор лишь качает головой.

— У меня и так слишком много братьев, — он басит с насмешкой, так себе несвойственной. — Хватит с меня.

Локи ухмыляется довольно, а Тор думает о том, что всё-таки немного слукавил — они так часто путешествуют с Локи и ввязываются во всякие передряги, что этот несносный рыжеволосый ётун всё же умудряется занять прочное место в огромном сердце Тора как друг и брат по оружию.

Тор любит Локи по-своему и считает его частью своей семьи. Не кровной, разумеется, но той, что также немало важна.

========== Вопрос 20 ==========

Комментарий к Вопрос 20

«Создаём текстовую эстетику»

Тор — раскатистый гром, оглушающий и басом расстилающийся низко, почти у самой земли. Сверкающие молнии, бледные, белёсые, освещающие округу. Чёрные тяжёлые тучи, что, кажется, вот-вот упадут на землю, обрушивая целые небеса. Стена дождя, ливень, за которым не видно ни зги.

Тор — искрящиеся зарницы. Тяжёлые удары молота, треск костей и предсмертные хрипы. Реки крови и густой металлический запах, укутывающий воина в своих объятиях. Тела поверженных врагов и торжество победы сильнейшего из асов.

Тор — буйство войны, ярость берсерков. Безжалостность в каждом ударе, крошащиеся черепа и вязкая склизкая земля, в которую проваливаются ноги. Торжество победителя над побеждённым, пьянящее азартом и безумием.

И в то же время странная двойственность, проявляющаяся почти в каждом мужчине сурового Севера. Яростное боевое неистовство и добродушное веселье мирного времени.

Смех и пляшущий по струнам смычок, весёлый стремительный ритм. Жар и пот, застывшие в воздухе в странной смеси с алкоголем и желанием. И Тор — первейший и самый желанный из гостей на таких торжествах.

Тор — громкий раскатистый смех и добродушие во всей могучей фигуре. Льющееся реками пиво, запах зажаренной дичи и гул голосов. Пир, где сидят только друзья, пир, где нет места распрям и недоразумениям, пир, где атмосфера веселья и радости.

«Воины весело восседают в зале пивном»