Девять принцев Амбера. Том 1

— Черт побери! — воскликнул Блейз. — Мне не удалось продвинуться так далеко, как тебе. Ты застал меня в самый разгар битвы с кавалерией. Мое войско тает на глазах. Так что я не могу ничего посоветовать. У меня хватает неприятностей. Поступай, как сочтешь нужным. Они опять атакуют! — И он исчез.

Я вытащил из колоды карту Жерара. В начале разговора мне показалось, что я вижу за его спиной тонкую береговую линию, очень похожую на южный берег Амбера. Наша беседа оставила в моей душе неприятный осадок. Я спросил, может и хочет ли он помочь мне в сражении против Каина.

— Я согласился пропустить тебя, — ответил он, — и поэтому увел свою эскадру на юг. И если бы я даже захотел прийти к тебе на помощь, мне все равно не успеть. Но я не хочу. Я никогда не обещал, что помогу тебе убить нашего брата.

И, не дожидаясь ответа, он исчез. Ну что ж, Жерар был прав. Он согласился дать мне шанс победить и вовсе не обязан был выигрывать за меня сражение. Неужели из создавшейся ситуации нет выхода? Я закурил сигарету и начал мерить палубу шагами. Туман рассеялся, солнце давно взошло и ласково припекало спину. До полудня оставалось часа два…

Я вытащил колоду из-за пояса и задумчиво подкинул ее на ладони. С ее помощью, например, можно было помериться силой воли с Эриком или Каином — еще одно свойство карт, мне известное. Они были изготовлены по велению Оберона художником Дворкиным Барименом, горбуном с диким взглядом, который ранее был волшебником, священником или психиатром (тут мнения расходились) на каком-то далеком Отражении, где отец спас его от смерти мученика. Подробностей мы не знали, но не вызывало сомнений, что с тех самых пор Дворкин слегка тронулся умом. Это не мешало ему быть великим художником, и никто не отрицал, что он обладал какой-то странной силой. Мы часто разговаривали о нем, пытаясь понять, погиб он или просто скрылся. Возможно, его убил отец, не желая, чтобы тайное стало явным. Каин, конечно, будет готов к нападению. Вряд ли мне удастся сломить его волю и подчинить себе. Сделать его беспомощным я смогу, но он наверняка это предусмотрел и отдал приказ своим капитанам атаковать ровно в полдень. Об Эрике и говорить не приходилось. Он будет готов ко всему. Если у меня не останется другого выхода, я, конечно, попытаюсь на него напасть. Мне нечего терять, кроме собственной души.

В колоде находилась также карта с изображением Амбера. Я могу отправиться туда в любую минуту. По моим подсчетам, вероятность того, что мне удастся проникнуть во дворец и убить Эрика, составляла одну миллионную долю процента. Я готов был умереть в сражении, но не хотел, чтобы на моей совести лежала бессмысленная гибель многих людей. Сомнительно, что в моих жилах текла королевская кровь, хоть Лабиринт меня не уничтожил. Истинный принц Амбера никогда не задумывался над такими пустяками. Я решил, что столетия, проведенные на Отражении Земля, изменили меня, сделали более человечным, не похожим на остальных моих братьев. Я принял решение сдать флот, а затем отправиться в Амбер и вызвать Эрика на дуэль, которая должна была закончиться смертью одного из нас. Он будет дураком, если согласится, но другого выхода я не видел.

Собираясь отдать соответствующий приказ капитанам, я повернулся, и в этот момент чужая воля пригнула меня к палубе. Я едва мог дышать. Мне стало ясно, что кто-то воспользовался моей картой, и спустя примерно минуту я с трудом выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Кто?

Ответа не последовало, но что-то продолжало сдавливать мой мозг, а я сопротивлялся изо всех сил, отказываясь подчиниться чужой воле. И только поняв, что без упорной борьбы сломить меня невозможно, он заговорил, и я услышал слова, словно принесенные порывом ветра:

— Как самочувствие, братец? — спросил Эрик.

— Могло быть хуже, — сказал (или подумал) я, и он усмехнулся, хотя голос его явно дрожал от напряжения.

— Жаль, — произнес он. — Если бы ты вернулся в Амбер, чтобы оказать мне поддержку, то многое бы выиграл. Сейчас, конечно, уже поздно. Я не успокоюсь, пока не уничтожу и тебя и Блейза.

Я промолчал, употребив все оставшиеся силы на борьбу. Он отступил при этом бешеном натиске, но освободиться мне не удалось. Если бы один из нас отвлекся даже на долю секунды, он либо стал бы безвольной марионеткой в руках противника, либо вошел бы с ним в физический контакт. Теперь я ясно видел Эрика в его дворцовых покоях. И оба мы боялись шевельнуться, чтобы не оказаться в чужой власти. Поэтому мы уставились друг на друга, и со стороны было непонятно, какая упорная борьба шла между нами. Что ж, по крайней мере, он решил одну из моих проблем, начав атаку первым. Наморщив лоб, Эрик держал мою карту в левой руке. Я попытался найти хоть какую-то брешь в его обороне, но безуспешно. Офицеры флагмана что-то говорили мне, но я не слышал ни единого слова.

Который был час? Я потерял счет времени. Может, полдень уже наступил, а Эрик только этого и ждал? Я ни в чем не был уверен.