Девять с половиной дней чужой жизни

– Ваш муж велел узнать, можно ли ему присоединиться к вам или вы себя еще плохо чувствуете?

– Передайте, что я себя чувствую прекрасно, но ужинать буду в одиночестве. Я просто уверена, что от этого у меня будет лучше аппетит, – она улыбнулась. – Только обязательно передайте ему все, что я сказала.

Когда дверь закрылась, она громко расхохоталась. Сколько раз приходилось слышать фразу о том, что «месть – особенное блюдо. Его подают холодным». Что же, сегодня появилась возможность реально воспользоваться этим советом. И, как удачно оно поспело к ужину. Нечего было так нагло рассматривать ее голую.

После сытного ужина Сильвия не заметила, как вздремнула. Поэтому когда Мария принесла чай, с удивлением посмотрела на часы.

– Проходите, – пригласила приветливо и сама закрыла дверь. – Знаете, я чувствую себя прямо какой-то людоедкой, от того, что вы так теряетесь. Неужели я такая страшная? Вы разливайте чай, пока он не остыл, – подсказала мимоходом. – Я хочу с вами поговорить.

– Со мной? – в голосе горничной послышался страх и удивление одновременно. – Вы сегодня чем-то недовольны? Обычно вы разговариваете с Натали. Она в курсе всех дел не только в доме, но и среди вашего окружения.

Сильвия задумалась и присела в кресло рядом с маленьким столиком.

– Не буду с вами лукавить. Вы с первого взгляда произвели на меня приятное впечатление, поэтому и хочу обратиться именно к вам, но с необычной просьбой, – она сделала паузу. Приходится рисковать и надеяться на простую человеческую порядочность. Наверное, так должно быть в нормальном обществе, но в мире, где правят деньги, сплошные перекосы и там все живут по своим законам. В любом случае у нее не было другого выхода. Придется рискнуть. – Как бы там ни было, но мы все живем в одном доме, и все его тайны долго не могут таковыми оставаться. О том, что случилось со мной, все хорошо знают… – после этих слов она надолго замолчала, все еще не решаясь произнести вслух то, что хотела.

Мария слушала молча. Она терялась в догадках, но так и не могла понять, куда клонит хозяйка?

– Мне нужен друг, которому бы я могла довериться и доверять в будущем. Скажу сразу, что не обещаю за наше общение дополнительное денежное вознаграждение. Это, сами понимаете, будут уже совсем другие отношения. Мне хотелось бы сохранить искренность. Вы ведь учительница? – спросила неожиданно и после утвердительного ответа, чуть было не добавила, что они коллеги. Однако сказала другое: – Я ничего не помню. Никого не знаю. Мне кажется, что я получила новое зрение и восприятие. Теперь, когда позади чистый лист, я иначе смотрю на всех, кто меня окружает. Понимаете, о чем я говорю? Я вижу всех совершенно другими… не таким, как воспринимала их еще месяц-два назад.

Она с удовлетворением заметила, что Мария немного расслабилась и посматривает с сочувствием на свою непредсказуемую хозяйку.

– Поверьте, никакого подвоха в нашей беседе нет. Я знаю, что вам хорошо платят. Конечно, вы боитесь потерять эту работу. Так вот, к нашему разговору это не имеет никакого отношения. Я хочу, чтобы вы мне помогли. Вернее, не хочу, а прошу вашей помощи. Вы должны мне все рассказать честно и беспристрастно, ничего не утаивая, даже если это будет мне не совсем приятно. Мне необходимо знать, как я жила раньше? Кто на самом деле мой отец и муж? Какие у нас были отношения? Кто мои подруги, друзья? Кто враги? В общем, все-все, что вы сами знаете обо мне и моей семье. Я очень надеюсь на то, что наша беседа поможет мне многое вспомнить и облегчит жизнь после клиники?

– Понимаю вас, – тихо ответила женщина. – Но это не так просто, – она снова опустила голову.

– Почему? – искренне удивилась Сильвия. – Считайте, что вы пишете мемуары, в которых излагаете все правдиво, откровенно и беспристрастно, скажем, с позиции постороннего наблюдателя за жизнью этого дома и его обитателей. Вы грамотная женщина и легко сумеете все разложить по полочкам.

– Если Натали узнает, что я… меня уволят. Остаться без работы очень страшно. Поймите, у меня семья… сын и муж инвалид. Я всех содержу.

Сильвия ожидала услышать, что угодно, но только не то, что услышала. Она даже растерялась, отчего долго молчала, но потом взяла себя в руки.

– Позвольте, для начала давайте уточним некоторые детали. В этом доме хозяйка Натали?

– Нет. Но дело в том, – горничная настолько разволновалась, что казалось, была близка к обмороку, – раньше вам никогда не было до нас дела, и всем в доме заправляла экономка. Это она нанимает прислугу, увольняет, хлопочет о поощрении или наоборот. Вы даже не замечали, кто утром подает вам завтрак или открывает входную дверь. Мы все были для вас, простите, на одно лицо. Если честно, то я не уверена, что вы помнили по именам тех, кто работает в доме. А, скорее всего, их и вовсе не знали… – она замолчала, испугавшись своей смелости.

– Продолжайте-продолжайте, я внимательно слушаю. Пусть вас ничего не смущает, ведь мы договорились быть во всем откровенными.