Девять с половиной

– Голова болит? – заботливо поинтересовалась я. – Топор для рубки мяса в нижнем ящике слева. Надеюсь, поможет. – И постаралась просочиться наружу.

– Заботливая ты, Эля, – вздохнул Максим Александрович, блокируя мои маневры. – Мне действительно очень жаль, что я сорвался на тебе. – Он потер пострадавшую щеку. – Приношу свои искренние извинения и прошу тебя остаться. Честное слово, постараюсь держать себя в руках.

– Вам бы лучше в руках подержать конкретную часть вашего тела, – посоветовала я, оттаивая. Все же гордость – это хорошо, но иногда опасно для жизни. Особенно если гордость плавно трансформируется в гордыню.

– Сейчас пойду и подержу, – легко согласился босс, протягивая руку. – Мир?

– Мир, – вздохнула я, протягивая свою в ответ и скидывая с плеча сумку.

Зря я расслабилась. Совсем нюх потеряла.

Он мгновенно дернул меня к себе, сорвал милый моему сердцу беретик и растрепал волосы, зарываясь в них ладонью.

– Это уже нечестная игра, – уныло сообщила я, понимая, что горбатого только могила исправит.

– А я и не обещал играть честно, Эля, – хмыкнул Максим Александрович, стягивая с меня очки. – Я лишь обещал не применять к тебе насилия.

– Может, пересмотрим наши договоренности? – наивно поинтересовалась я, чувствуя себя полнейшей дурочкой.

– Поздно, – обрадовал меня Максим Александрович, поднимая мой подбородок. – Я не привык идти на уступки, так же, как и ты. – И коснулся моих губ своими.

Легко, как перышко, скользнул и отпустил, отстраняясь.

– Хочешь в город – возьми машину, – бросил и поспешно ушел.

Я обалдело смотрела ему вслед, пока наверху не зашумела вода. Понятливо хмыкнув, нацепила беретик, сгребла ключи и пошла шляться по улицам.

Слякоть и грязь скрылись под первым снежком, припорошившим улицы. Пронизывающий ветер забирался под одежду, щипая кожу и заставляя дрожать прохожих. Небо, затянутое свинцовыми тучами, грозило разродиться то ли снегом, то ли дождем.

В общем, достаточно мерзкая погода. А я шла по улицам и улыбалась. Потому что сегодня в первый раз за много-много лет моя сущность ответила на прикосновение мужчины правильно. И мужчина не стал этим пользоваться.

В сердце пробуждались робкие лучики надежды, что я сумею пережить это время, пока смысл моей жизни не придет в этот мир и снова не подарит мне маленький кусочек жгучего счастья, чтобы снова уйти и заставить меня искать его. Где же ты, любовь моя?

– Эля! – раздался позади крик. – Подожди!

Я замерла. Дмитрий. В своем отчаянном, страстном желании спрятаться и закопаться поглубже я дошла до такого абсурда, что выбрала себе для поддержания жизни вот это жвачное, вечно валяющееся на диване животное, отдающее предпочтение пиву, телевизору и компьютеру. Ничтожество, мечтающее о манне небесной, падающей с неба в громадных количествах. А также о даме, обязанной непременно его обслуживать, обстирывать, ублажать. Да. И, само собой, обязательно его содержать, раз уж все остальное и так на женских плечах.

Медленно повернувшись за звук голоса, я сквозь темные очки рассматривала спешащего ко мне со всех ног бывшего любовника и размышляла, как же я дошла до жизни такой. Разница между мужчиной и особью, считающей себя таковым, особенно явно была видна в свете последних событий.

– Эля! – подбежал ко мне Дмитрий. – Как хорошо, что я тебя нашел!

Честное слово, я чуть очки от удивления не потеряла.

– А с чего бы ты меня искал? – фыркнула я, обретя дар речи. – Вроде бы как я тебе надоела. И перспективы нужны другие вместе с тачкой, опять же таки…

Он стоял передо мной, переминаясь с ноги на ногу. Высокий, видный и никчемный. Без стержня, без воли, без стремлений. Ничего в душе и за душой. Как же низко я пала…

– Я подумал: ты, наверное, скучаешь, – выпалил Дмитрий с видом героя-освободителя.

Точно! Освободителя от материальных оков. «Возьму все ваши деньги на себя и облегчу вам жизнь! По ней нужно идти налегке!» Это как раз про него.

– Зря подумал, – убила я его надежды на корню и отвернулась, собираясь уйти.

– Конечно! – обозлился он, хватая меня за плечо. – Нашла себе богатого папика, а меня побоку? А кто тебя три года содержал?!!

О как! То есть пока он мне рассказывал, как тяжело найти хорошую, высокооплачиваемую работу для такого незаменимого и квалифицированного охранника парковки, – он работал? Ну, если только языком. И челюстями. Когда подъедал наши скромные запасы продуктов.

– Ты?!! – остро засомневалась я в услышанном. – И что же ты теперь за свое содержание хочешь, благодетель?

– Вернись ко мне!!! – потребовал (не предложил, не попросил – потребовал!) Дмитрий, еще сильнее сжимая мое плечо. – Тебе же он наверняка хорошо башляет, так что проживем вместе.

– А если он со мной спит за это? – хмыкнула я, внутренне ежась от брезгливости. Оказывается, затяжная депрессия ощутимо сказывается на органах чувств. Чтобы не заметить такую мразь рядом столько времени, нужно быть абсолютно слепой и глухой. Ага. А также скорбной на голову.