Девять сердец бога

Мои ноги потянули назад, раздвигая еще шире. Что-то большое и скользкое терлось об меня, пытаясь войти внутрь. Но вход был на столько сильно сжат, что туда не проник бы и тонкий палец, не порвав меня. Оба входа внутри моего тела вдруг сомкнулись наглухо. Тиски рук пытались натянуть меня на скользкий отросток, раздирая ноги в кровь. Грубые пальцы искали хоть маленькую брешь в моей обороне, раздирая промежность, а потом и рот. Кровь хлыстала из меня фонтаном, но источник был все еще надежно скрыт во мне. Я не мог кричать от судороги, сведшей все тело. Мне оставалось, только молча переносить жуткую боль и унижение. Мутными от слез и крови глазами я видел, что Дорну доставляют удовольствие мои мучения. А еще, под красивой оболочкой его тела проглядывала совсем другая сущность.

— Что не нравиться? Неужели тебя не заводит мое идеальное тело? — издевался Дорн, сдирая с меня кожу на сосках. Если бы я мог, то сорвал бы горло от надрывного крика, но рот был плотно сомкнут. Моя немая агония заводила Дорна все больше.

— Тогда, может, тебе больше понравится мое истинное тело? — хохоча, кричал этот сумасшедший. Его стройное, залитое моей кровью, тело теряло человеческие очертания, превращаясь в мерзкое существо. Темно красная кожа сочилась вонючей жидкостью и была похожа на гниющее мясо. Огромная туша расплылась колыхающейся кучей с гигантскими отростками и щупальцами. Зловоние выедало глаза, а весь вид монстра вызвал тошноту и омерзение. И эта куча гнилья приблизилась вплотную, продолжая попытки изнасиловать меня, разрывая плоть на лице и в паху.

— Ну, давай же, маленькая подстилка. Подставься мне. Тебя же драли столько мужиков и Орлано в придачу. Я раздеру тебя на пополам, выдерну твои милые тоненькие ножки, но все равно овладею тобой, — булькало чудовище, прижимаясь ко мне, вымазывая своим сочащимся зловонием. Я зажмурил глаза, пытаясь справиться с болью и омерзением. Но долго держать их закрытыми я не смог.

— Ты решил покочевряжиться, куколка? — зло пошептали мне на ухо. Острые зубы вцепились мне в шею, выдирая куски мяса. Я действительно был куклой для полоумного Дорна. Откуда-то сверху бил поток сильного света, оставляя невидимым для меня все остальное помещение. Зато окровавленную морду чудовища я опять видел отлично.

— У меня есть для тебя сюрприз, горячая шлюшка. Может ты станешь посговорчивей, глядя на него? — и в круг света вытолкнули связанного Максима. Я думал, что мне уже не может быть больней и страшней. Как я заблуждался! Дорн будет пытать ашус у меня на глазах, а я ничем не смогу ему помешать.

— Твой дружок не сможет поменять тело, он сейчас заперт в этой оболочке и испытает все прелести моего внимания, — жуткая рожа вплотную приблизилась к замершему лицу Максима. Почему он ничего не говорит, не реагирует на монстра? Остекленевший взгляд и полная покорность, это единственное, что выражало лицо ашус.

— Смотри, как он хорошо подчиняется, — похвастался Дорн. — На колени, змей. И рот открой пошире.

Из мерзкой гниющей туши выполз еще один толстый отросток и впился в послушно открытый рот пленника. С губ Максима капала зловонная жижа, истекающая из мерзкого красного отростка, а потом она смешалась с кровью. Рот Максима просто раздирали, вдалбливаясь в глубину. Отросток все расширялся, покрываясь шипами.

— О, какой сладкий ротик, — приговаривал Дорн, разрывая щеки ашус, который не издал ни одного звука. Я видел, что отросток входит в шею, раздирая горло. Бессильные слезы душили меня.

— На четвереньки, змей. И задницу подними повыше! — не останавливаясь терзать рот Максима, приказал Дорн. Ашус послушно упал на локти, раздвигая колени и приподнимая таз.

— Хороший раб, покорный. Дар бери пример. Ты еще не передумал? — щупальце попыталась вновь протиснуться внутрь меня. Но проходы к Сердцу были плотно перекрыты. Я метался как безумный. Как невыносимо было смотреть на пытки любимого. Щупальце отцепилось от меня и впилось в подставленную ашус дырочку, грубо разрывая проход. Оно утолщалось и удлинялось. Я видел, как вздрогнуло тело Максима. Его стенки были порваны, и жуткий орган двигался уже в брюшине, разрывая и тараня внутренние органы. Оскверненное тело обмякло, и тут я обратил внимание на странность. Кровь Максима была красная, а у ашус кровь как расплавленное серебро. Это не он! Его образ надели на кого-то другого. Это всего лишь воплощенная пустая оболочка. Дорн так спешил, что не подумал о деталях.

Монстр завыл, кончая в сломанную марионетку, а потом просто разорвал надвое, дернув за ноги в разные стороны. Меня окатило потоком крови. Истерзанные останки лежали у меня под ногами.