Девять смертных грехов

— Говорят, ты вчера не выполнил прямой приказ господина, — Марио благодарно кивнул на возвращенный бак, а потом подвинул тарелку с капустой и мясом.

— Оруженосцы служат своему идальго только при свете солнца, так гласит кодекс маэстрансас де кабаллерия. Ночью же каждый принадлежит только сам себе, — я на мгновение отвлекся от еды.

— Никогда не понимал этих строчек, — поморщился Марио. — Это же странно, если бы мои повара отказывались готовить по ночам. Да и я видел, как стража слушается старого кондеса в любое время суток.

— Слушается, если видит, — я поднял палец. — История этого правила уходит в темные времена, когда скверна была сильна и пыталась обмануть молодых идальго, заманивая их к себе. Думаешь, тебя зовет господин, а на самом деле какая-то ехидна нацелилась на твою кровь.

— Но так ведь уже давно не бывает. Сильных зверей выбили, со слабыми научились сражаться. Может, где-то у франков скверна и поднимает голову, а в королевстве все спокойно.

— Но правило сохранилось, — я пожал плечами. — И все его знают. Думаешь, будь иначе, мне бы уже не припомнили вчерашнее?

— Слышал, так припомнили, что у идальго Пабло отбило кусочек зуба. Кажется, ты, Мануэль, смог стать еще ближе с клинком.

Хороший Марио человек, вечно пытается меня подбодрить.

— Спасибо, — я искренне улыбнулся в ответ.

Толстяк лишь махнул рукой и вернулся обратно к готовке. Пальцы сжали огромный поварской тесак словно рукоять меча, и Марио принялся шинковать овощи. Нож порхал в воздухе и тускло сверкал, отражая свет из высокого окна и подвешенных под потолком масляных ламп, но через пару мгновений в нем разгорелся и собственный огонь. Шеф Марио был простолюдином, но в нем нашлась капля чьей-то древней крови, и он сумел пробудить в себе дар. Его не хватало очистить воздух рядом с собой, но вот добавить немного чистоты в кухонный нож он уже мог. А все знают, что еда, созданная с помощью очищения, очень вкусна и, главное, не принимает в себя никакие яды. Именно поэтому все благородные ишпани стараются найти себе на кухню кого-то вроде Марио.

Закончив с обедом, я снова поспешил во двор. Обычно днем оруженосцы и младший де Полоп объезжали владения кондеса, но сегодня глава семьи отсутствовал, и мы остались в замке, чтобы присмотреть за стенами. Вряд ли кто-то решится напасть, но осторожность никогда не бывает лишней. А раз так, то скоро меня будет ждать новая тренировка с Диего и новые побои. После них бы сходить к лекарю или лечь пораньше, но нельзя. Что бы ни случилось, каждый вечер я иду на стену и оттачиваю движения меча. Это мой ритуал, мой способ очистить сознание и сохранить себя.

— Мануэль! — стоило мне показаться во дворе, как меня сразу настиг голос Диего. Все-таки замок Кемма не такой уж и большой. — Давай на площадку. Ты хорошо прибрался, а значит, заслужил, чтобы я снова сразил тебя своей чистотой.

Анваро и Пабло заржали. Все-таки доля оруженосца прямо-таки создана для того, чтобы мечтать о силе. Я сжал зубы и направился вперед.

* * *

Днем меня побили еще раз, вечером я снова тренировался, бросая во время перерывов быстрые взгляды на появившиеся вокруг места падения небесного камня огоньки. Это отряды стражи де Полопов разбили стоянки, окружив запретную территорию со всех сторон. Один раз мне послышалось, что оттуда, с востока, донеслись звуки сражения, но они слишком быстро стихли. Наверно, показалось. А на следующий день утром старый кондес вернулся в замок с одним из отрядов стражи, и по его хорошему настроению быстро стало понятно: если что-то и случилось, то все закончилось хорошо.

— Сын, говорят, у северных деревень видели следы волков скверны, — кондес встретил Диего новым заданием, и я, только услышав начало фразы, сразу бросился на конюшню.

Благородные ишпани не просто так получили силу очищения. Чистота досталась нашим родам за защиту мира, и поэтому ни один идальго не останется в стороне, если рядом появляются создания скверны. Так гласит кодекс маэстрансас де кабаллерия. Впрочем, учитывая некоторую скупость старого кондеса, он мог заботиться о людях не столько из благородства, сколько из опасений за будущие налоги.

Я оказался в конюшне первым. Кликнул дежурного хинета, чтобы выводил коней для Диего и остальных, а сам лично взялся за Кролика. После того, как я выяснил любимое оскорбление младшего де Полопа, которое за ним начали повторять и Пабло с Анваро, я просто не мог назвать его по-другому. На второй месяц службы, когда нас впервые отправили в патруль, старый кондес выделил нам личных лошадей. У меня появился Кролик, у Пабло — Драккар, у Анваро — Гнедой. У Диего его Волк был с самого детства. Немного странное имя для коня, но этим двоим нравилось, а учитывая, как они понимали друг друга, все остальное было неважно. Я невольно замечтался, как открою дар и тоже смогу делиться чистотой со своим боевым другом.

Помимо личного коня я вывел еще и запасного. Северная деревня находилась на дальнем краю владений кондеса, ехать до нее почти целый день, так что без него не обойтись.