Девять совсем незнакомых людей

Фрэнсис попыталась представить себя через десять дней и обнаружила, что это до странности трудно, словно она пыталась вообразить будущее через десять лет. Неужели она и в самом деле изменится? Похудеет, повеселеет, избавится от болей, сможет вскакивать с кровати с рассветом без кофеина?

– Не забудьте про массаж в спа, – напомнил Яо. – Да, и еще этот ваш нехороший порез! – Он подошел к туалетному столику, выбрал тюбик из набора фирменной косметики «Транквиллум-хауса» и сказал: – Давайте посмотрим на него.

Фрэнсис выставила палец, и Яо осторожно выдавил на порез целебный прохладный гель.

– Ваш путь к здоровью и духовной гармонии начался, Фрэнсис, – торжественно объявил он, не отпуская ее руку, и если обычно в такой ситуации Фрэнсис насмешливо фыркнула бы, то теперь почувствовала, что вот-вот готова заплакать.

– Яо, я и в самом деле неважно себя чувствовала в последнее время, – жалобно проговорила она.

– Я знаю. – Яо положил обе руки ей на плечи, и это не показалось ей ни глупым, ни сексуальным. В этом было что-то целительное. – Мы вас вылечим, Фрэнсис. Вы будете себя чувствовать так прекрасно, как никогда в жизни. – Он вышел и закрыл за собой дверь.

Фрэнсис описала неторопливый круг в ожидании того неизбежного укола тоски, которая охватывает всякого одинокого путешественника, но вместо этого ее настроение воспаряло ввысь. Она не была одинока. О ней заботился Яо. Она была на пути к здоровью и миру в душе.

Фрэнсис вышла на балкон, чтобы восхититься видом, и ахнула. Мужчина на соседнем балконе так сильно перевесился через перила, что, казалось, мог выпасть в любую секунду.

– Осторожнее! – предостерегающе сказала она, но только вполголоса, чтобы не испугать его.

Мужчина повернулся в ее сторону, поднял руку и улыбнулся. Это был Бен. Она узнала бейсболку и помахала в ответ.

Повысив голос, они могли бы прекрасно слышать друг друга, но лучше было делать вид, что они слишком далеко друг от друга, чтобы говорить, иначе будут вынуждены заговаривать каждый раз, когда одновременно выйдут на балкон, да и за едой будет предостаточно обязательной болтовни.

Она посмотрела в другом направлении и увидела ряд одинаковых балконов, тянущихся до конца дома. Из всех окон открывался один и тот же вид. Другие балконы были пусты. Вдруг на один из них – в самом конце дома – вышла женщина. Разглядеть ее лицо на таком расстоянии было невозможно, но Фрэнсис, расположенная к дружелюбности, помахала ей. Женщина мгновенно развернулась и исчезла в своем номере.

Ну, может быть, она и не видела Фрэнсис. А может, страдала невыносимым социальным беспокойством. Фрэнсис умела обращаться с застенчивыми людьми. Нужно просто подходить к ним не спеша, словно к маленьким лесным зверькам.

Фрэнсис снова повернулась к Бену, но тот уже ушел. Не ругается ли он до сих пор с Джессикой, подумала она. Они находились в соседнем номере, так что, если между ними начнется серьезная разборка, Фрэнсис, наверное, услышит. Как-то раз во время тура в поддержку новой книги она остановилась в отеле с тонкими стенами, где имела удовольствие слышать громкие и детальные разборки пары, касавшиеся их сексуальной жизни. Это было здорово.

«Не вижу ничего интересного в жизни совершенно чужих мне людей», – сказал ей как-то раз ее первый муж Сол, когда Фрэнсис пыталась объяснить ему, что незнакомые люди интересны по определению. Именно своей незнакомостью. Тем, что ты их не знаешь. Когда ты узнаешь о человеке все, значит ты готова к разводу с ним.

Фрэнсис вернулась в комнату, чтобы разобрать сумку. Было бы неплохо выпить чашку кофе с несколькими дольками шоколада, читая информационный пакет. Она не сомневалась: там будут правила, которым она предпочла бы не следовать; благородное молчание, которое вскоре должно было начаться, казалось, не предвещало ничего хорошего, и, чтобы справиться с этим, ей потребуется сладенькое. Кроме того, она не вполне следовала рекомендациям по уменьшению потребления сахара и кофеина в дни перед отъездом в пансионат, чтобы избежать абстинентного синдрома. Сейчас Фрэнсис не смогла бы справиться с головной болью.

Она пошла за контрабандой, которую хитроумно спрятала на самом дне сумки, под нижним бельем, завернутым в ночную рубашку. Она посмеивалась над собой, обустраивая этот тайник: не станут же они проверять ее багаж. В конце концов, это не реабилитационный центр и не школа-интернат.

– Серьезно? – пробормотала она себе под нос.

Никакой контрабанды в сумке не было.

Фрэнсис вытащила всю одежду и разложила на кровати. Ее ярость увеличивалась с каждой секундой. Не могли же они и в самом деле… Ведь не могли?! Это просто бессовестно. И уж наверняка противозаконно.

Совершенно непорядочно.

Она перевернула сумку, тряхнула ею. Ночная рубашка была здесь, аккуратно сложенная чьими-то руками, но кофе, чай, шоколад и вино определенно исчезли. Кто же это залезал в ее сумку? Это не мог сделать Яо. Он все время был с ней после ее приезда. Кто-то другой рылся в ее нижнем белье и конфисковал припасы.