Девять воплощений кошки

– Пусть где-то там спорят и хотят запретить, – сказала Катя. – А все уже здесь – в открытом доступе. Кристина постаралась, чтобы их имена люди помнили…

– Вон она, на лестнице, машет нам, – воскликнула Анфиса.

На главной лестнице с убранной бежевой ковровой дорожкой, среди золотистых колонн – двое, словно на капитанском мостике: Виктория Феофилактовна и Кристина рядом с ней, как теперь уже верный, преданный до конца оруженосец.

Никаких прежних деловых костюмов и шпилек – свободные брюки, балетки и мешковатая блуза – дань беременности.

– Ребенок родится, а потом откроют музей после ремонта и отпразднуют сто лет, – Анфиса помахала рукой в ответ. – Давай поднимемся, они нас ждут.

В Египетском зале рабочие осторожно снимали со стены и упаковывали драгоценную фреску.

Ладья Вечности отправлялась в спецхран. Василиса Одоевцева – в модном летнем комбинезоне и парике цвета воронова крыла, словно египетская жрица, пристально следила, чтобы все было в порядке.

Толстый пушистый кот играл на полу обрывками веревок и мятой бумагой. Тот самый кот Бенедикт, считавший свою жизнь приятной и удавшейся, и о котором все почти забыли в суматохе.

С некоторых пор Василиса с разрешения администрации стала брать его с собой на работу – в неразберихе ремонта появился страх перед нашествием крыс.

Принюхиваясь, он подкрался к тому месту, где всего месяц назад зиял пролом, вонявший гарью и порохом.

Но теперь тут крепкая стена – монолит.

Но кошки…

Они же видят сквозь стены.

Там, за глухой музейной стеной – необозримый простор, пески, сухой колючий кустарник, обломки колонн.

Кошки холма Телль-Баста прятались в тени руин от невыносимого зноя, но не покидали древних развалин. И не вели счет количеству прожитых жизней – просто существовали.

Ждали, что же случится дальше.

Какая новая история – впереди.