Девять возвращений [Повести и рассказы]

Покончив с яблоком, перестал болтать ногами и завел разговор со стариком соседом: попросил у старика примерить его очки, потому что они были в тяжелой роговой оправе и имели гораздо более внушительный вид, чем очки Леонида Аркадьевича — маленькие, с тонкой металлической окантовкой.

Старик очки дал.

Гарька напялил их, но ему не понравилось: было мутно видно, а он думал, что будет как в бинокль.

Гарька от безделья пересчитал в вагоне окна, прошелся между скамейками, внимательно разглядывая пассажиров, успел два раза стукнуться обо что-то головой и в конце концов задремал, привалясь к старику.

На одной из остановок паровоз резко толкнул вагон.

Гарька проснулся, вздохнул и сказал:

— А почему вы яблоки едите без косточек?

Леонид Аркадьевич молча протянул Гарьке второе яблоко.

Солнце заволокла большая туча, и полил дождь.

Вначале заскользил по окну легкими косыми каплями, потом отяжелел, выпрямился и ударил по земле гулким частым проливнем.

Вспенились, потекли пузырчатые потоки, пригнулись деревья, легла на землю трава. Даль исчезла в мутном водяном вихре.

Поезд приближался к Черемушкам, а ливень еще не стихал.

Сквозь водяную завесу показались очертания платформы.

Леонид Аркадьевич и Гарька взяли чемоданы, попрощались со стариком и сошли с поезда. На платформе укрыться от дождя было негде.

— Побежали! — крикнул Гарька.

— Куда?

— Под дерево!

Леонид Аркадьевич кивнул, и они припустились с платформы к ближайшим деревьям.

Гарька мчался во весь дух, легко, точно кузнечик, перемахивая через лужи.

Леонид Аркадьевич бежал, громко отдуваясь, высоко расплескивая грязь, а когда перепрыгивал через лужи, то в чемодане у него что-то грюкало.

«Наверно, древние греки», — решил Гарька. Он знал, что Леонид Аркадьевич вечно копается в старинных и очень увесистых книгах.

Выбрали осину и устроились под ней.

Запахло влажными листьями и подгнившими корневищами. Дождь шумел в листве дерева, осыпаясь на землю.

Вскоре из-за тучи проглянуло солнце и запалило лес теплым светом.

Плеснули последние струи дождя. Деревья, травы, цветы начали пить чистую дождевую воду, вбирать в себя теплый солнечный свет.

— Теперь грибы полезут, — сказал Гарька и предложил: — Дядя Леня, пойдемте в поселок напрямик через лес.

— Пойдем, — согласился Леонид Аркадьевич.

Ему самому хотелось надышаться мокрым свежим лесом, хотелось ломиться напрямик через чащу, без дорог и тропинок.

Гарьке первому посчастливилось обнаружить гриб — желтую сыроежку, треснутую, словно заячья губа. Гарька был в восторге.

Леонид Аркадьевич сохранял спокойствие до тех пор, пока сам не нашел у коряжистой моховины стайку лисичек.

Он поставил чемодан, снял очки, подышал на них, обтер платком и вновь надел, после чего, поддернув брюки, опустился на корточки и выбрал из моха грибы.

С этого момента Леонида Аркадьевича, как говорят охотники, «захватило и повело в угон».

Он обломил себе палку и начал ворошить кучки лежалой листвы, ковыряться среди влажных зарослей папоротника, внимательно осматривать места порубок.

Чиркал спички и заглядывал в темные густые ельники.

Грибов прибавлялось: рыжики, подберезовики, подосиновики.

— Куда складывать? — растерялся Гарька. — Сделаем из рубашки мешок?

— Из рубашки не годится, — сказал Леонид Аркадьевич. — Лучше используем майку.

Он вытащил из своего чемодана майку, низ ее завязал узлом, а из плечиков получились ручки, как у кошелки.

Гарька тащил теперь самодельную кошелку с грибами, а Леонид Аркадьевич — чемоданы.

Что дядька, что племянник — оба были возбужденные, всклокоченные. В волосах — старая паутина и хвоя, руки испачканы в земле.

Гарька и Леонид Аркадьевич выбрались на опушку леса. Вновь был синий солнечный день.

— Дядя Леня, а от вас пар идет, как от горячей каши! — засмеялся Гарька.

— И от тебя, братец ты мой, тоже идет, как от горячей каши! — ответил Леонид Аркадьевич и тоже засмеялся.

Дядька и племянник дымились, просыхая на солнце.

Улицы в Черемушках были с глубокими канавами, поросшими чертополохом и лопушником.

Лужи на тропинках стояли прозрачные и согретые. В них видны были корни деревьев, отпечатки велосипедных покрышек, следы босых ребячьих ног.

Гарька еще издали заприметил знакомый дом, построенный по собственному проекту Жени, с узорными наличниками и расписными коньками на столбцах крыльца.

Но прежде всего зашли к Матрене Ивановне, и тут случилось непредвиденное: муж Матрены Ивановны, Яков Данилович, сообщил, что у жены разыгрался приступ аппендицита и ее увезли в больницу.

— Но ничего, — утешил он Леонида Аркадьевича. — Ей уже лучше. Скоро вернется и будет вам готовить, а пока что просила передать вот это. — И Яков Данилович протянул Леониду Аркадьевичу большую книгу в кожаном ветхом переплете с обломанными углами.

Книга называлась: «Подарок молодым хозяйкам, или Средство к уменьшению расходов в домашней кухне».

Леонид Аркадьевич поблагодарил за внимание, взял книгу, и они с Гарькой вышли на улицу.